"С.А.Мальсагов. Адский остров " - читать интересную книгу автора

Где окончил вторую мировую войну мой дед - точно неизвестно, но с 1946
года и до конца жизни (умер в 1976 году) он жил в Англии.
Этот второй период его бесконечно трагической жизни окончательно
отрезал ему все пути на Родину. Пребывание деда в концлагере было
соответствующим образом прокомментировано в родственном с гестапо учреждении
и преподнесено общественности, землякам и родным как участие в "гитлеровском
легионе".**
Элементарная логика подсказывает, что каратель не стал бы обнаруживать
себя из надежного укрытия (С.Мальсагов впервые после Соловков написал семье
в начале 60-х годов), и союзническая Англия не платила бы пожизненную пенсию
человеку, сотрудничавшему с гитлеровцами.
До конца своих дней дед получал пенсию как польский ветеран и жил в
доме Кавказского ветерана, созданного благодарными поляками для военных
офицерав - кавказцев, проливших кровь за свободу Польши. Но говорить и
писать.об этом до последнего времени было бесполезно и небезопасно.
О том чувстве признательности, которое испытывал мой дед к стране,
приютившей его, говорит интереснейший отры-
* Будучи очень привлекательной молодой женщиной, Джеквет Скибневска
умела ловко провозить оружие под матрасом коляски своего кнжорожденяого
сына. Рискуя жизнью, она провозила коляску с ребенком и оружием ч.^р-"
аекецгяе кордоны. В 198S году, глядя на эту пожилую интеллигентную женщину,
трудао было доверить. - что за ее плечами такое героическое прошлое.
** Две вариации на одну тему, по спущенной свыше схеме, енмозабченно
исполнили в "лучших" отечественных традициях В.Аргунов в 1965 году и Х.Еохоь
i i970 году в своих пасквилях.


8

вок из его письма к дочери Мадине: "Поверь, священный идеал остатка
моей жизни - это умереть на отцовской земле и быть похороненным на родовом
кладбище в милом и бессмертном Альтиеве, где лежат кости моих отцов,
братьев, сестер и матери. И если я не решаюсь на это, то только потому,
чтобы перед самим собой, перед семьей и данной страной, где нашел приют, до
конца быть честным. Как я могу поехать к семье, у которой в силу злой судьбы
не был ни воспитателем, ни кормильцем. Мое биологическое право отца не дает
мне морального права находиться на иждивении у дочерей. Кроме того, я не
могу нарушить присягу, которую дал, став гражданином (подданным) Англии, -
быть верным обязанностям ее граждан и законам правительства. Ко всему, эта
страна обеспечила мою старость, назначив мне пенсию за мой трудовой стаж.
Да, я согласен, что все это в глазах молодого поколения не играет роли,
но не забывай, дорогая дочь, - я ингуш 19 столетия со всеми предрассудками
ингушей того века."
Да, предрассудки у людей 19 века были, несомненно, благородными. В этом
страстном признании новейшему поколению явлен кодекс чести, порядочности и
благородства, утраченный в вихрях революций, войн, коллективизации.
Нельзя преступить присягу, нельзя нарушать слово, нельзя быть
нечестным...
Эти морально-нравственные правила были священным законом человеческой
совести, переступать который, объясняя так называемые компромиссы жизни