"Альберт Мальц. Такова жизнь " - читать интересную книгу автора

получить ответ на этот вопрос. Он знает только одно: то, что приятно в
среду, надоест в пятницу. И в тридцать восемь лет, когда на нем лежит такая
ответственность, когда он добился таких успехов в делах, ему снова
захотелось вернуться к живописи. Теперь раза три в неделю он торопится домой
из Батон-Ружа и с раннего утра до позднего вечера сидит на тенистой веранде
с кистью и красками. Ну что ж, по крайней мере в эти часы, проведенные перед
мольбертом, можно забыть то, что некоторые именуют коммерцией, - а ведь на
самом деле коммерция - это просто грязные махинации, основанные на принципе
"хватай, не зевай"; по крайней мере можно отдохнуть настолько, чтобы на
следующей неделе снова вернуться к этим грязным махинациям. Сейчас, как и
много раз раньше, Смоллвуд спрашивал себя, почему бы ему не бросить дела?
Вместо ответа он слабо улыбнулся. Он прекрасно знает почему. Он боится! Кто
может гарантировать, что живопись не надоест ему так же, как надоели дела? А
кроме того, у него хватало смелости признать, что ему нужны и успехи деловой
жизни и это чувство удовлетворения, которое приносит с собой успех. Значит,
надо идти на компромисс! Его душа ведет двойное существование, так пусть
двоится и жизнь. Полного удовлетворения не добьешься, человеку приходится
брать от жизни то, что она дает. Будь он такой же, как все остальные
мужчины, он мог бы Путешествовать, увлекаться женщинами, пить. Разве мало
таких мужчин? Они пытаются купить у жизни то чувство внутреннего довольства,
в котором она отказывает им. Нет, это не в его вкусе. Свиней и без того
достаточно. Стоит ли умножать собой их число?
А тут еще эта неприятность с Бэйли. Смоллвуд недовольно покачал
головою. Хочется побыть наедине, а выходит, что надо раздумывать над этой
дурацкой историей, которой вовсе не должно было случиться, но что
поделаешь - Эд Бэйли стонет, лежа в постели с разбитой челюстью, а негр
Бичер сидит под замком в подвале. Что ж, делать нечего. Надо только получше
уладить это. Никаких эксцессов. Он не позволит ни бить, ни линчевать своих
негров.
Машина с тремя понятыми остановилась. Смоллвуд повернулся спиной к
дороге и сделал вид, что он поглощен работой. Он представлял себе, как шериф
подойдет к нему: огромная, клыкастая обезьяна, облизывает губы, маленькие
свиные глазки шныряют по сторонам в надежде на виски. Что ж, пусть его
смотрит. Пусть глаза хоть на лоб вылезут. Гость вправе рассчитывать на
угощение, но Токхью - настоящая губка. Дай ему только попробовать виски, и
он не успокоится до тех пор, пока всего не выдует. А Смоллвуду хочется
поработать. Если бы только этот дурак Бэйли не дал воли рукам, или Бичер
играл бы где-нибудь в карты... А-а! теперь целую неделю все будут ходить
недовольные, работа пойдет к чорту, а ведь сейчас самое горячее время, за
хлопком нужен уход. Негры всегда так: разобидятся на что-нибудь и отобьются
от рук, точно дети... Смоллвуд услышал на лестнице тяжелые шаги Токхью. И
чего он так поторопился?
Но заняться этим делом надо. Нельзя спускать негру, который ударил
белого.

III

Шериф Токхью оставил обоих понятых в машине и один направился к
веранде. Смоллвуд стоял к нему спиной. Шериф презрительно ухмыльнулся,
глядя, как Смоллвуд осторожно касается холста кончиком кисти. Ну и фанфарон