"Владимир Малявин. Традиция "внутренних школ" ушу" - читать интересную книгу автора

"Есть вещь, хаотически-завершенная, прежде Неба и Земли
существующая. Как пустотна она! Как смутна! Одиноко стоит и не изменяет
себе... Она может быть Матерью мира. Не умея дать ей имя, называю ее дао..."
"В пустоте и покое образы уже завершены и изобильны, словно чаща
лесная. Они подобны деревьям в тысячу саженей: От корня до верхушки - одно
тянущееся целое"

(Чэн И, XII в.).

Событие или встреча обусловлены временем. И они всегда оставляют
памятный момент существования. Бытие дао - это случай как Судьба,
вечнотекучая всевременность. В философии дao не время является средой
раскрытия логической системы понятий (как мыслил для своей философии,
например, Гегель), а, напротив, самое сообщение о реальности целиком
диктуется обстоятельствами времени. Поэтому "концепции дао" вовсе не
существует, но все слова о Великом Пути указывают на одно и то же,
оказываются лишь зовом странствия.
Подобное единение "текущего момента" и всевременности запечатлено в
традиционном китайском понятии времени (ши). Главный конфуцианский канон -
"Суждения и беседы" - открывается следующими словами Конфуция: "Учиться и
всечасно прикладывать выученное к делу - это ли не радость?..."
Одни переводчики толкуют наставление Конфуция в том смысле, что
думающий человек должен постоянно применять в жизни плоды учения, другие
полагают, что здесь говорится о возможности использовать свои познания лишь
"время от времени". Оба толкования допустимы, но несколько односторонни. У
основоположника китайской традиции речь идет, скорее, о "всевременном
моменте" как претворении вечного Пути в конкретных обстоятельствах.
Собственно, лишь такая смычка личных устремлений и среды, целостного
постижения и частного знания способна доставить искреннюю радость. Та же
идея неизбежного Случая как схождения крайностей выразилась, в частности, в
следующих словах Конфуция, по-своему классических для всей китайской
традиции.

"Не поговорить с человеком, который достоин разговора, - значит
потерять человека. А поговорить с человеком, который разговора не достоин, -
значит потерять слова. Мудрый не теряет ни людей, ни слов".

Мудрость есть итог не размышлений, а жизни и даже родовой, неизбывной
жизни. Момент "духовного соприкосновения" (вспомним слова повара-даоса)
вмещает в себя бездонные глубины прошлого и будущего, веет непостижимым
присутствием вечно-другого. И не примечательно ли, что само слово гунфу в
китайском языке означает не что иное как время, временную длительность?
Момент реализации гунфу взывает к вечности времен; зияющей неисповедимой
полнотой бытия. В нем жизнь оказывается собранной в потаенно вьющуюся нить
Великого Пути.
Соответственно, фундаментельное состояние, импульс действий мастера ушу
не есть "реакция" на некое преходящее, единовременное явление, но -
"следование" (шунь, инь, цун и проч.), которое равнозначно обретению живой,
органичной связи с миром как вселенской средой или, попросту говоря,