"Александр Малышкин. Падение Даира (Сб. "Поединок" 1982)" - читать интересную книгу автора

Рядом, из сумерек, упирался в бегущих ротный, гололобый матрос, тряся
маузером, визжал:
- Бежать? Шкурники! Трусы!.. А революция, бога вашу мать? Первого на
месте... сам!.. Назад!..
В этот миг заездил вперед и назад полукруг телег: на них обрушились,
хрипя лошадьми, эскадроны. И брызнул огонь - с телег, страшных,
двигающихся, разбегающихся, косящих невидимыми лезвиями пулеметов. В
конных тучах скрещивались пулевые струи телег, секли, подрезали,
подламывали на скаку, клали колоннами наземь; опустевшие лошади, визжа,
крутя головами, уносились дико в муть. Распадались перебитые кости,
чернели рты, исцелованные вчера любовницами; в кровавое месиво,
истоптанное ногами, сваливались улицы, фонтаны светов, изящество культур,
торжественные гимны владычеств... А телеги мчались по лежащим взад и
вперед на ржавых скрипящих осях; мчался Петухов на пролетке, в одном
френче, с цигаркой в зубах, держа локти на отлет: сзади рябая, сжав зубы,
строчила железом; грохотала и пела смерть гнусавыми визгами.
И с флангов из-за телег сорвались и ринулись конные, крича
"дае-о-ошь!" невидимой в ночи массой поднятых кулаков, пик, бурок,
прядающих грив. Обратно в правый сектор уходил, истекая кровью, корпус. А
в левый, в пролом, бежали опять матрос и Микешин и за ними груды потных,
хрипящих, злобных от жажды - "дае-о-ошь!" - и вот: на второй линии полег
матрос, повиснув через проволоку затылком почти оземь, и на правом - мчась
в табуне визжащих взбешенных коней, рухнул тот, в бурке, черноусый, рухнул
вместе с конем, завязив размозженную голову ему под шею. И через них и за
ними в сеть оскаленных проволок, ям, блиндажей неслись телеги, бежали
пешие, скакали конные; далеко за озерами, прильнув к гриве лбом, уходили
остатки последних, глядя назад тусклыми выпуклыми глазами.
Конец.
К ночи прошли укрепления, под откосом, в степной речушке, пили
пресную воду. Микешин лег на живот, пробил прикладом ледешек и пил, а
потом камнем уснул тут же на берегу. И легли еще множества и спали. И
венах - сквозь зарево, жуть и кровь - успокоением сияли в мглах светы.
Ночью, в ста верстах восточнее, у Антарского мыса, двинулись еще
множества и в полночь форсировали пролив. Шли по пояс в воде, на берегах
толпами пылали костры, в пролетах вздыбленного моста пылали факелами
керосиновые бочки, пронзая дугою зарев ночь. Противник ушел. В заревах
армия форсировала пролив, и множества пили пресную воду на том берегу и,
упав камнем, спали на теплой еще от вражеских ног земле.
И командарм в далекой избе, на попоне, завернувшись с головой в
шинель, спал не спал - видел зарева, висящие в безднах, и идущих из черных
снов в века.


VIII

В ночь противник оторвался от передовых нагоняющих частей и сгинул в
степях. Вперед были брошены коннопартизанские дивизии - настичь отходящего
и не дать ему сесть на корабли. Из-за террасы - с севера шли резервы,
вразвалку, в накинутых на плечи шинелях, за ними волочились бесконечные
обозы в солончаках; резервы шли на смену усталым от трехдневных переходов