"Эрнст Малышев. Анаконда" - читать интересную книгу автора

мальчик, бойко переводивший на испанский глухое бормотание старухи.
При моем появлении женщина что-то шепнула ребенку, и он на довольно
сносном английском языке обратился ко мне с предложением погадать.
Чрезвычайно заинтересованный - почему старуха выбрала именно меня? - я
подошел и протянул ей руку.
Плотно зажав мою правую кисть, индианка принялась водить пальцами левой
руки по раскрытой ладони, затем обхватила запястье и, чуть потряхивая им,
стала что-то быстро, тревожно шепелявить мальчугану.
Тот удивленно уставился на меня и перевел что-то совершенно непонятное и
неожиданное.
- Этот гринго, - услышал я слова мальчика, - хочет узнать Тайну Онкелоны.
Я вижу отчетливо его желание! Он хочет этого, хочет давно, но не может
признаться даже самому себе. Я сразу издалека почувствовала и узнала его
мысли. Предупреди его, что путь туда очень опасен. Много людей погибло
там. Но гринго смел, он не побоится огромной анаконды, охраняющей
Священный вход. Я вижу, ясно вижу, как он приближается к Тайне. Вот он
входит...
В этот момент старуха замолкла и долго сидела, уставившись в пустоту
своими большими бельмами. Затем совсем топотом добавила:
- Страшное, очень страшное зрелище увидит гринго. Смерть, не его,
другая... Я вижу, как тот задыхается, как его грудь мертвой хваткой
сдавливают толстые упругие кольца, хрустят кости... Устала... Не могу
больше...
Она выпустила мою руку и бессильно откинулась на плетеную спинку сиденья.
- На сегодня хватит... Проводи всех отсюда, Пабло, - закончил мальчик
перевод.
Совершенно потрясенный случившимся, я бросил в кружку серебряный доллар и
вышел из сарая.
- Что за чертовщина, - подумал, я. - Тайна Онке-лоны, анаконда, чья-то
смерть. Бред какой-то.
И тут меня словно осенило. Я вспомнил небольшую газетную заметку,
заинтересовавшую меня много лет назад, об обнаруженных геологами в этих
горах подземных пустотах.
Вернувшись в отель, я попытался узнать, что такое "Онкелона", какую
"Тайну" она скрывает.
Однако никто не смог сказать ничего вразумительного. Правда, метис-бармен,
с которым я общался, когда спускался выпить холодного пива, посоветовал
поговорить с Рафаэлем Иштоном, указав на худого, совершенно седого,
одетого в лохмотья индейца, с лицом, изборожденным морщинами.
Он одиноко сидел в отдаленном углу и цедил мате. Я подошел к нему и
попросил разъяснить, что такое "Тайна Онкелоны" и с чем ее едят. Он долго
не отвечал, смотрел мне в лицо, затем поднял вверх три пальца правой руки.
- Это будет стоить три доллара? - спросил я. Старик покачал головой.
- Тридцать? - опять отрицательное покачивание.
- Три сотни? - воскликнул я. Только тогда старик согласно кивнул.
- Да это же форменный грабеж, за какую-то "сказку" отдать триста долларов!
- возмутился я. Старик неопределенно пожал плечами, что на его языке
видимо означало: - "Не хочешь, не надо!"
- Ладно, - угрюмо согласился я и с неохотой полез за бумажником.
- Погоди, - сказал старик на ломаном английском языке, остановив мою руку.