"Игорь Малышев. Подменыши (роман Журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

сторону, словно прислушивался.
К исходу седьмой недели он страшно, почти нечеловечески, похудел, лицо
его больше напоминало череп, казалось, даже волосы поредели и сквозь них
просвечивает голая кость. Белка поняла, что смотреть на происходящее и
ничего не делать она больше не может. По ночам, когда никто ее не видел, она
приходила к Сатиру, обнимала его, прижималась лбом к исхудалой, с
проступившими ребрами груди и стояла так часами, слушая, как стучит
утомленное, измученное его сердце. Если Сатир лежал в ванне, она ложилась
рядом, голова к голове, висок к виску, и неслышно пела ему детские песни:
Где мы жили, как мы жили,
Улыбаясь и печалясь,
Мы сегодня позабыли,
Потому что повстречались.
Навсегда, навсегда,
Навсегда...
Мы не знаем, кто откуда,
И забыли, кто мы сами,
Только знаем - это чудо
И случилось это с нами.
Навсегда, навсегда,
Навсегда...
Ночь подходит к середине,
И поет ночная птица,
Только знаем, нам отныне
Невозможно разлучиться.
Никогда, никогда,
Никогда...^3
^
Сатир чувствовал, как обжигает его лицо Белкино дыхание, как по его
щекам ползут ее горячие слезы, и что-то просыпалось в нем, какие-то родники
открывались в груди, толкаясь изнутри, размывая коросту, запекшуюся на душе
от долгого одинокого путешествия в пустоте. И все вокруг словно бы
становилось невесомым, будто бы Белка клялась ему, что счастье возможно, и
он верил ей.
Под утро Серафима возвращалась обратно, насухо вытерев лицо, чтобы
никто не догадался, что с ней происходило ночью.
До начала весны жизнь шла неторопливо и немного скучно.
А вот когда на московских улицах потянуло влажным будоражащим ветром,
когда сосульки на крышах вдруг стали расти не по дням, а по часам, когда в
мелких лужицах детскими голосами заверещали купающиеся воробьи, произошло
несколько событий, после которых жизнь неудержимо рванула вперед, словно
прорвавшая плотину горная река.
На одну из встреч с Йоном Белка пошла в одиночку. Тимофей немного
приболел, а Эльфа одолела непробиваемая меланхолия, и он, несмотря на все
уговоры Серафимы, решил остаться дома. С прогулки Белка вернулась в необычно
задумчивом настроении, но никто на это внимания не обратил.
- Как Сатир тут себя вел? - поинтересовалась она.
- Тихо. Стоял посреди кухни, шевелил пальцами, смотрел куда-то в землю.
Белка села на край дивана, черные иглы ее волос закачались медленно и
немного устало.