"Игорь Малышев. Подменыши (роман Журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

Сатир в свободное время любил погонять с неграми в футбол. По вечерам,
когда, казалось бы, и сил уже ни на что не оставалось, человек двадцать
собирались на краю лагеря и, пока не наступила стремительная южная ночь,
носились за мячом. Вокруг играющих собирался почти весь лагерь. Сатир
никогда не видел, чтобы зрители так искренне болели. Они кричали, закатывали
в отчаянии глаза, сверкая белками, плясали от радости, когда побеждала их
команда, швыряли в пыль кепки, воздевали руки к небу, вопрошая своих богов,
как можно так играть. Каждое движение футболистов, каждый пас вызывали бурю
криков, зрители не замолкали ни на секунду, галдя, словно птичий базар.
К моменту прибытия русской троицы повстанцы находились в лагере уже
около трех месяцев. Многие из них имели кое-какой боевой опыт.
В годы правления Ассаи Руги да и при полковниках им приходилось
бороться с бандами, приходившими в Дого из соседних стран. Одни бандиты
проникали ради грабежа, при помощи других соседи прощупывали почву для
вторжения.
Правительства большинства стран Африки так или иначе контролируются
западными державами - США, Англией, Францией, Германией... В Дого, как ни
странно, Запад почти не имел влияния. Так было при Руги, так осталось и при
полковниках. Страна была слишком маленькой, а недра слишком бедными, чтобы
западный капитал рвался сюда. Да к тому же и
Руги, и полковники совсем не собирались делиться с кем-то своей
властью.
День выступления неумолимо приближался. Эльф боялся его. Боялся до
дрожи в коленках и до спазм в горле. Именно в этот день надо было начинать
убивать.
Иногда он уходил в джунгли и сидел там, невидяще глядя перед собой,
пересыпая с руки на руку горсть сухой земли и неслышно шелестя губами:
"Скоро мы будем убивать. Убивать просто, буднично или со страшными криками,
но убивать. От ненависти к людям или от любви. С верой в ничтожество или в
величие человека. Со слезами или смехом.
Кто как умеет. Но каждый, словно ребенка, понесет смерть на руках
своих".
Хотя день Сатира был заполнен до отказа, у него тоже выдавались минуты
для размышлений. Как и Эльфа, его тревожил приближающийся момент
выступления.
"Автомат Калашникова, - думал он, оглядывая лежащий на его коленях,
похожий на неведомого черного хищника АКМ. - Автомат Калашникова.
Холодный, надежный, мой. Вот и все. С тем и пойдем".
Вот и все мысли, которые он мог себе позволить. Любые сомнения и страхи
он давил, не давая разрастись.
Одна Белка ни о чем не думала и не тревожилась. После московской
полуподпольной жизни она наконец почувствовала себя по-настоящему живой и
свободной. Ей непрерывно хотелось что-то делать, и она целыми днями
пропадала в лазарете. Порой настолько погружалась в заботы, что забывала о
еде и вспоминала лишь тогда, когда помощник трогал ее за руку и показывал в
сторону столовой. Даже разговаривая с Эльфом и Сатиром, она непрерывно
что-то делала: листала справочники и пособия, мотала бинты, разбиралась с
медикаментами, училась делать перевязки.
Где-то за месяц до дня выступления Ассаи Руги выдал Йону сумку с
деньгами и отправил по городам, чтобы тот купил два автобуса, на которых