"Теймур Мамедов. Когда боги спят." - читать интересную книгу автора

постыдное бегство армию фараона. Инар со своим сыном Амиртеем, ливийцы,
возглавившие сопротивление и утвердившиеся в заболоченной части Нила,
успешно противостояли царским полководцам, и те никак не могли пробиться в
дельту полноводной реки. Не только воины-одиночки, но и целые отряды
непокорившихся египтян пробирались к Инару с Амиртеем; накопив достаточно
сил, не пожелавшие признать персидского господства могут запереть
единственный выход из этой страны, и тогда все войско завоевателей ждет
бесславный конец.


И оно уже таяло с каждым днем, как слиток олова, брошенный в
огнедышащую пасть раскаленного горна: вчера вечером докатилась до царского
шатра жуткая весть о том, что пятидесятитысячное войско, отправленное на
запад против аммониев, не приславших дани в знак покорности, исчезло в
безжизненной пустыне, погребенное песками. Там, где горели костры
расположившихся на ночной отдых персов, неожиданно сорвавшийся ураган
нагромоздил огромные песчаные барханы, высоте которых позавидовали бы
неподвластные быстротекущему времени пирамиды.
Теперь лишь одна треть двинувшегося некогда на Египет войска осталась
при Камбизе...
Но больше всего тревожило владыку отсутствие вестей от Прексаспа,
которого послал он убить брата своего, Бардию, посмевшего помышлять о
троне, плести нити заговора в то время, когда Камбиз преодолевал тяготы
походов и смотрел в глаза опасностям, покоряя новые и новые народы ради
непреходящей славы Персиды и рода Ахеменидов.
Поэтому Бардия должен был умереть, и ни капли жалости и братской
любви не осталось в сердце Камбиза.
Глаза владыки метали молнии и пасмурное лицо наливалось кровью, когда
кто-нибудь из его приближенных вспоминал к случаю или невзначай Бардию -
не могли они знать, находясь вдали от родины, о подготавливаемой измене, о
которой уже успел донести царю его верный, но неведомый соглядатай. Вскоре
в многолюдном лагере пошли слухи о том, что войско, оставив гарнизоны в
городах и важных укрепленных пунктах, двинется с места и отправится домой,
в Персию; воины, затосковавшие по своим семьям и близким, по далекой
родине, торопились превратить боевую добычу в грузные слитки серебра и в
золотые монеты, уступая ее за бесценок пронырливым и вездесущим торговцам
и перекупщикам.
Одним из первых заметил разительную перемену в умонастроении царя
Крез. Не желая попасть под тяжелую царскую руку, скорую на расправу, он
старался бывать как можно реже в окруженном глубоким рвом лагере.
Состарившись при персидском дворе (целых двадцать два года находился Крез,
прослывший среди своих современников мудрым, неотлучно сначала при Кире, а
затем при преемнике его Камбизе), он безмерно устал от вечных тревог и
надежд на переменчивое военное счастье, от тягот и лишений, утомительных
переходов по необозримым просторам Азии, чьи народы не желали подчиняться
добровольно захватчикам, вновь и вновь поднимаясь на борьбу. Да и
преклонный возраст брал свое - тело и душа вельможи требовали тишины и
покоя. И когда, вынужденный признать свое поражение, сломленный
болезненными ударами своей злокозненной судьбы, Псамметих предложил Крезу
поселиться в одном из его дворцов, вельможа согласился, не раздумывая