"Теймур Мамедов. Когда боги спят." - читать интересную книгу автора

изобилии. Медленно, но неотвратимо восстанавливал Мемфис свой прежний, до
нашествия, облик.
Персидский гарнизон не чинил особых препятствий жителям покоренной
столицы.
Изнурительная, не прерываемая ни на один час работа подвигалась к
концу; лишь кое-где, в основном на окраинах, были видны следы полыхавшего
недавно пожара, и словно взывали к мщению заброшенные очаги тех мемфисцев,
кто, оставив семью на произвол переменчивой судьбы и милость сородичей,
ушел из города, чтобы влиться в ряды воинов Амиртея, продолжавшего
сопротивление иноземцам. Дома их ждали своей очереди: восстановив свои,
соседи примутся и за эти жилища, чтобы сюда могли вернуться жены и дети не
пожелавшие стать рабами и гнуть свою спину на персов. И когда ожил рынок,
наполнился многоголосым шумом, жизнь города вошла, казалось, в свое
прежнее русло.
Владыка персов и мидян, чтобы не стеснять своим присутствием и
многочиленной свитой фараона Псамметиха, признавшего поражение и
принесшего торжественную клятву в вечной покорности, расположился со своим
окружением в военном лагере, выстроенном еще во время осады Мемфиса. Здесь
Камбиз устраивал торжественные смотры своим полчищам, здесь принимал
богатые дары номархов [номарх - владетель нома (области) Египта] Верхнего
и Нижнего Египта, здесь держал военный совет со своими поседевшими в
битвах полководцами.
Еще недавно переполненный неуемной энергией, уделявший сну не более
пяти часов в сутки, владыка персов и мидян занемог, казалось, никому не
ведомой болезнью. Еще какой-то месяц назад его можно было встретить в
любой час суток во всех уголках раскинувшегося вдоль берега Нила огромного
лагеря, и часовые, знакомые с повадками грозного царя, зорко всматривались
в темь южной ночи, прислушиваясь к малейшим шорохам - даже полевая мышь не
проскользнула бы незамеченной мимо них.
Но в последние дни, вернувшись из закончившегося неожиданной
катастрофой эфиопского похода, Камбиз превратил себя в добровольного
узника своего роскошного алого шатра, подаренного владыке царем арабов;
целыми сутками не выходил из него владыка, никого не желая видеть. Воины
боялись потревожить его покой бряцаньем оружия или громким разговором, и в
лагере царила тишина, необычная для такого большого скопления людей.
Камбиза словно подменили.
Любимый сын своей матери, наследник престола, в первую очередь
благодаря ее интригам, Камбиз с детства привык к тому, что любая его
прихоть исполнялась немедленно всеми родными и угодливыми слугами. Он до
сих пор не научился считаться с обстоятельствами, порою
труднопреодолимыми, и лишь недавно столкнулся с неудачами, с крушением
своих замыслов - больших и малых.
Видимо, Ахурамазда отвернулся от своего любимца!
Так успешно начавшийся египетский поход грозил закончиться гибелью
всего войска! От отборной армии, отправившейся вместе с ним в далекую
Эфиопию, осталась лишь меньшая половина, вынужденная вернуться с полпути.
Исхудавшие, изнуренные, съевшие всех вьючных животных, оставившие в песках
Юга свое испытанное в многочисленных сражениях оружие, бородатые персы в
своих грязных отрепьях походили скорее на одичалую толпу безумных, нежели
на мужественных воинов, чьи грозные клинки из голубого металла обратили в