"Эмиль Мань. Повседневная жизнь в эпоху Людовика XIII " - читать интересную книгу автора

представляется интересным, прежде чем приступить к их описанию, показать
читателю некую странность в самом, так сказать, физическом строении города.
Он не представлял собой в то время, как можно было бы подумать, никакого
единообразного урбанистического блока, это был сплав, слияние разнородных
элементов с разным общественным укладом: города в прямом смысле слова и
обширных кварталов, островков или доменов - как религиозных, так и военных.
Их было до двадцати, и все эти домены (их условно можно было бы назвать еще
"ленными владениями") находились внутри пространства, ограниченного по
периметру городскими крепостными стенами, но существовали независимо от
города, пользуясь правом вершить правосудие по собственным законам, разрешая
крупные, средние и мелкие дела и даже вынося смертные приговоры,
осуществлять самоуправление, взимать налоги и пошлины, иметь свои
собственные полицию и таможню. Сите, расположенный на острове с таким же
именем, на священной земле древнего поселения паризиев - Лютеции; Сите,
которым управляли Парламент, заседавший в специальном Дворце с весьма
неприветливыми башнями, и высшее духовенство - из-под сводов кафедрального
собора; Сите и Университет, включавший, кроме Сорбонны, еще и шестьдесят
коллежей, населенный погуще, чем муравейник муравьями, бесчисленными
книжными торговцами и типографами и подчинивший себе к тому же предместье
Сен-Жак или латинский квартал, считались самыми внушительными из всех
доменов[3].
Сам город был поделен - и в этом случае при разделе территории в первую
очередь учитывались интересы религии - на сорок восемь приходов, во главе
каждого из которых стояли священник и церковный староста, ктитор. В свою
очередь Париж делился на шестнадцать гражданских кварталов, где власть Шатле
сосуществовала с властью мэрии. Власть Шатле, иными словами - полиции,
осуществлялась при посредстве комиссаров; мэрия - при помощи "квартиньеров"
(quartiniers), или квартальных начальников и полковников городского
ополчения, - исполняла административные и военные функции.
И во всей этой немыслимой путанице ленных владений, кварталов и
приходов существовало население Парижа, которое в то время насчитывало
приблизительно пятьсот тысяч человек постоянных жителей. В зависимости от
времени года и обстоятельств цифра эта могла увеличиваться на двадцать
пять-тридцать тысяч: примерно столько иностранцев и провинциалов прибывали
сюда; первых привлекала слава Парижа как столицы роскоши и удовольствий,
вторые наведывались к родственникам, улаживали дела, главным образом
судебные. В 1637 г. вся эта людская масса распределялась так: постоянные
обитатели столицы жили в шестнадцати тысячах восьмистах девятнадцати домах,
не считая особняков, монастырей, академий, больниц и так далее[4]; гости - в
восьмидесяти двух гостиницах, трактирах, монастырских приютах и тридцати
шести меблирашках, буквально задыхаясь в узких неудобных конурках, делавших
существование в них мучительным. Впрочем, и тех постоянно не хватало.
Поскольку население непрерывно росло, городу по мере его роста ничего
не оставалось, кроме как распространяться на предместья, прежде всего, вновь
открытые, как Сен-Жермен, Сент-Оноре и Монмартр, - то есть выходить за
крепостные стены, где было трудно и даже невозможно решать какие-то дела,
где не было никаких средств коммуникаций, никаких удобств, а следовательно,
никто туда особенно не стремился.
В центральной части города для того, чтобы хоть как-то разрешить
проблему нехватки жилья, использовали все до последнего места