"О.Мандельштам. Путешествие в Армению" - читать интересную книгу автора

И вот Мейстер в горах встречается с Ярно.
Ярно буквально вырывает из рук Мейстера его трехдневную путевку. Позади и
впереди у них годы разлуки. Тем лучше! Тем звучнее эхо для лекции геолога
в лесном университете.
Вот почему теплый свет, излучаемый устным поучением, ясная дидактика
дружеской беседы намного превосходит вразумляющее и поучающее действие
книг.
Я с благодарностью вспоминаю один из эриванских разговоров, которые вот
сейчас, спустя какой-нибудь год, уже одревлены несомненностью личного
опыта и обладают достоверностью, помогающей нам ощущать самих себя в
предании.
Речь зашла о "теории эмбрионального поля", предложенной профессором
Гурвичем.
Зачаточный лист настурции имеет форму алебарды или двухстворчатой
удлиненной сумочки, переходящей в язычок. Он похож также на кремневую
стрелу из палеолита. Но силовое натяжение, бушующее вокруг листа,
преобразует его сначала в фигуру о пяти сегментах. Линии пещерного
наконечника получают дуговую растяжку.
Возьмите любую точку и соедините ее пучком координат с прямой. Затем
продолжите эти координаты, пересекающие прямую под разными углами, на
отрезок одинаковой длины, соедините их между собой, и получится выпуклость.
В дальнейшем силовое поле резко меняет свою игру и гонит форму к
геометрическому пределу, к многоугольнику.
Растение - это звук, извлеченный палочкой терменвокса, воркующий в
перенасыщенной волновыми процессами сфере. Оно - посланник живой грозы,
перманентно бушующей в мироздании,- в одинаковой степени сродни и камню, и
молнии! Растение в мире - это событие, происшествие, стрела, а не скучное
бородатое развитие!
Еще недавно, Борис Сергеевич, один писатель "М.Э.Козаков. (Примеч. О. Э.
Мандельштама)." принес публичное покаяние в том, что был орнаменталистом
или старался по мере греховных сил им быть.
Мне кажется, ему уготовано место в седьмом кругу дантов-ского ада, где
вырос кровоточащий терновник. И когда какой-нибудь турист из любопытства
отломит веточку этого самоубийцы, он взмолится человеческим голосом, как
Пьетро де Винеа: "Не тронь! Ты причинил мне боль! Иль жалости ты в сердце
не имеешь? Мы были люди, а теперь деревья..."
И капнет капля черной крови...

Какой Бах, какой Моцарт варьирует тему листа настурции? Наконец вспыхнула
фраза: "Мировая скорость стручка лопающейся настурции".

Кому не знакома зависть к шахматным игрокам? Вы чувствуете в комнате
своеобразное поле отчуждения, струящее враждебный к неучастникам холодок.
А ведь эти персидские коники из слоновой кости погружены в раствор силы. С
ними происходит то же, что с настурцией московского биолога Е.С.Смирнова и
с эмбриональным полем профессора Гурвича.
Угроза смещения тяготеет над каждой фигуркой во все время игры, во все
грозовое явление турнира. Доска пучится от напряженного внимания. Фигуры
шахмат растут, когда попадают в лучевой фокус комбинации, как
волнушки-грибы в бабье лето.