"О.Мандельштам. Путешествие в Армению" - читать интересную книгу автора

Никогда не забуду Арнольди.
Он припадал на ортопедическую клешню, но так мужественно, что все
завидовали его походке.
Ученое начальство острова проживало на шоссе в молоканской Еленовке, где в
полумраке научного исполкома голубели заспиртованные жандармские морды
великаньих форелей.
Уж эти гости!
Их приносила на Севан быстрая, как телеграмма, американская яхта, ланцетом
взрезавшая воду,- и Арнольди вступал на берег - грозой от науки,
Тамерланом добродушия.
У меня создалось впечатление, что на Севане жил кузнец, который его
подковывал, и для того-то, чтобы с ним покумекать, он и высаживался на
остров.

Нет ничего более поучительного и радостного, чем погружение себя в
общество людей совершенно иной расы, которую уважаешь, которой
сочувствуешь, которой вчуже гордишься. Жизненное наполнение армян, их
грубая ласковость, их благородная трудовая кость, их неизъяснимое
отвращение ко всякой метафизике и прекрасная фамильярность с миром
реальных вещей - все это говорило мне: ты бодрствуешь, не бойся своего
времени, не лукавь. Не оттого ли, что я находился в среде народа,
прославленного своей кипучей деятельностью и, однако, живущего не по
вокзальным и не по учрежденческим, а по солнечным часам, какие я видел на
развалинах Зварднодза в образе астрономического колеса или розы, вписанной
в камень?
Чужелюбие вообще не входит в число наших добродетелей. Народы СССР
сожительствуют как школьники. Они знакомы лишь по классной парте да по
большой перемене, пока крошится мел.

АШОТ ОВАНЕСЬЯН

Институт народов Востока помещается на Берсеневской набережной, рядом с
пирамидальным Домом Правительства. Чуть подальше промышлял перевозчик,
взимая три копейки за переправу и окуная по самые уключины в воду
перегруженную свою ладью.
Воздух на набережной Москвы-реки тягучий и мучнистый.
Ко мне вышел скучающий молодой армянин. Среди яфетических книг с колючими
шрифтами существовала также, как русская бабочка-капустница в библиотеке
кактусов, белокурая девица.
Мой любительский приход никого не порадовал. Просьба о помощи в изучении
древнеармянского языка не тронула сердца этих людей, из которых женщина к
тому же и не владела ключом познания.
В результате неправильной субъективной установки я привык смотреть на
каждого армянина как на филолога... Впрочем, отчасти это и верно. Вот
люди, которые гремят ключами языка даже тогда, когда не отпирают никаких
сокровищ.
Разговор с молодым аспирантом из Тифлиса не клеился и принял под конец
дипломатически сдержанный характер.
Были названы имена высокочтимых армянских писателей, был упомянут академик
Марр, только что промчавшийся через Москву из Удмуртской или Вогульской