"Генрих Манн. Минерва (Трилогия "Богини, или Три романа герцогини Асси", Книга 2)" - читать интересную книгу автора

- Она приехала. Она не могла жить без вас, Морис. Вы должны очень
гордиться.
- Несомненно. Она неудобна, но почетна. А вам, Клелия, это не мешает?
- Почему же? Я тоже горжусь этим. Великая Проперция Понти любит моего
жениха, - подумайте только.
- А ревность...
- Ревность: ни один из нас, мой милый, не имеет права ревновать. Этого
нет в договоре. Вы знаете, почему мы заключили его. Папа хочет вас в зятья,
потому что вы носите хорошее имя, богаты, и в особенности потому, что вы
принесете ему Фаустину, его милую Фаустину. Вы женитесь на венецианке,
потому что вам не нравится ваше отечество в его теперешнем виде. Вы хотели
бы из духа противоречия казаться самому себе большим аристократом. Вы бежите
от демократии в самый тихий и изолированный уголок знати, какой вы могли
найти, в палаццо на Большом канале. Вы избрали мой, и я не имею ничего
против... Ведь вы не станете отрицать всего этого?
- Вы слишком умны, Клелия.
Они остановились. Они находились в обширном, полном народа зале, где
составлялись группы для танцев. Невидимые музыканты заиграли радостную
мелодию. Но с галереи, которая тянулась наверху вдоль стен, донесся шум
вееров. Прекраснейшие женщины длинными рядами перегибались далеко через
перила, хлопали в ладоши и восклицали: "Да здравствует Проперция".
В середине комнаты возвышался бронзовый юноша; он стоял, откинув назад
голову и подняв кверху руки. Они сливались с грудью, бедрами, плечами и
стремительно, на кончиках пальцев отталкивающимися от пола ступнями в одну
трепетную линию, выражавшую несказанное стремление к свету. Проперция даже
не знала, что стоит возле своего свободнейшего творения. Толпа видела ее во
всем ее блеске и была полна воодушевления. Она вяло, без радости, наклонила
в знак благодарности голову. Герцогиня счастливо улыбалась.
- Не прекрасно ли это? - воскликнула она. - Этот зал золотой. Здесь
пышно цветут золотые арабески, в золотых фризах теснятся насильники-гномы,
нам светят золотые полумесяцы, и геройские игры, охоты и деяния великих мира
окружают нас в вихре округленных членов. Из чащи выбегает необузданная толпа
нимф; она рвется нарушить молчание картины; но из мощно раскрытых ртов не
доносится ни звука. Отвага, опираясь на льва, хватается за рог изобилия.
Победоносный гладиатор хвастает и ликует. Трагик, с маской в руке, кипит
божественной силой. На балконах неподвижно стоят золотые победители, герои,
освободители, а вокруг них золотые леса поднимаются ввысь к целомудренному
лунному свету, который зовется Дианой. Это зал Дианы.
Проперция вдруг сказала:
- Диана там наверху, герцогиня - вы.
Мортейль, Зибелинд и Клелия Долан рассмеялись.
- Ведь Диана белокура.
- Якобус, вы знаете, кто такая Диана, - возразила Проперция.
- Я хотел только написать Диану вообще, - сказал Якобус, краснея. -
Быть может, я написал Диану, которая воплотилась в тело герцогини Асси.
- Может быть, это и так, - сказали Долан и Сан-Бакко. Они с сомнением
переглянулись.
Герцогиня заявила:
- Быть может, я была ею. Теперь этого уж, наверно, нет.
И она пошла дальше. Проперция была погружена в созерцание старого,