"Томас Манн. Тристан (Новелла)" - читать интересную книгу автора

И, конечно, он осчастливит молодую мать и придаст ей сил, привезя с
собой маленького Антона,не говоря уж о том, что врачам будет просто
интересно познакомиться с этим маленьким здоровячком.
И вот, пожалуйста, господин Клетериан уже здесь. Он получил телеграмму
доктора-Мюллера и приехал с Балтийского побережья. Выйдя из экипажа,
он-тотчас же спросил кофе и сдобных булочек, вид у него при этом, надо
сказать, был самый обескураженный.
Сударь, - спросил, он, - в чем дело? Почему меня вызвали к ней?
Потому что. весьма желательно, - отвечал доктор Мюллер, - чтобы вы
теперь находились вблизи вашей супруги.
- Желательно... Желательно... А есть ли в этом необходнаюсть?
Я должен жить по средствам, сударь, времена теперь скверные, а железная
дорога иедешева. Разве нельзя было обойтись без этой поездки? Я бы ничего
не стал говорить, если бы у нес были, например, больные легкие; но ведь,
слава богу, это только дыхательное горло...
Господин Клетериан, - мягко сказал доктор Мюллер, - во-первых,
дыхательное горло - весьма важный орган... - Он неправильно употребия
выражение "во-первых", ибо никакого "во-вторых" за ним не последовало.
Одновременно с господином Клетерианом в "Эннфриде" появилась пышная
особа в наряде из шотландки и чего-то золотого и красного. Она-то и носила
на руках Антона Клетериана-младшего, этого маленького здоро-...
вячка. Да, он тоже был здесь, и все должны были согласиться, что
здоровье у него и впрямь отменное. Розовый, белый, в чистом, свежем
костюмчике, толстенький и душистый, он сидел на голой красной руке своей
ярко одетой няни, поглощал огромное количество молока и рубленого мяса,
кричал и вообще давал волю своим инстинктам.
Прибытие молодого Клетериана писатель Шпинель наблюдал из окна своей
комнаты. Когда ребенка несли из экипажа в дом, он посмотрел; на него
как-то странно - мутными глазами и в то жр время пронзительно - и долго
еще- сидел неподвижно, все с тем же выражением лица.
С этих пор он всячески избегал встреч с Антоном Клетерианом-младшпм...
Господин Шпинель сидел у себя в комнате и "работал".
Комната его была такая же, как все комнаты в "Эйнфридс", - старомодная,
простая и изысканная. Массивный комод украшали металлические львиные
головы, высокое стенное зеркало состояло из множества маленьких квадратных
пластинок в свинцовой оправе, синеватый, блестящий, не застланный ковром
каменный пол, казалось, удлинял ножки мебели ясными, застывшими
отражениями. У окна, которое романист затянул желтой гардиной, - наверно,
для того, чтобы сосредоточиться, - стоял просторный письменный стол.
В желтоватом сумраке склонился он над доской секретера и писал - писал
одно из тех многочисленных писем, которые каждую неделю отсылал на почту и
на которые, как это ни смешно, по большей части не получал ответа. Перед
ним лежал большой лист плотной бумаги. В левом верхнем углу листа, под
замысловато изображенным пейзажем, новомодными буквами было напечатано
"Детлеф Шпинель". Он писал мелким, хорошо выписанным и на редкость
аккуратным почерком.
"Милостивый государь! - писал он. - Я пишу Вам эти строки, ибо не могу
иначе, ибо то, что я должен Вам сказать, переполняет меня, мучает и
приводит в дрожь, слова захлестывают меня таким стремительным потоком, что
я бы задохнулся, если бы не излил их в этом письме..."