"Томас Манн. Тристан (Новелла)" - читать интересную книгу автора

- Она умерла?! - закричал господин Клетериан. Он схватил советницу за
руку выше.локтя и стал тянуть ее от одного конца порога к другому. - Нет,
не совсем, что? Не совсем, она еще сможет меня увидеть... Снова немного
крови? Из легких, что? Я готов признать" что кровь, наверно, из легких...
Габриэла! - внезапно сказал он, и глаза его наполнились слезами, и видно
было, как в нем прорвалось доброе, человечное и честное чувство. - Да, я
иду! - добавил он и, широко шагая, потащил за собой советницу. Из глубины
коридора еще доносились его затихающие слова:
"Не совсем, что?.. Из легких, а?"
Господин Шпинель стоял все на том же месте, где стоял во время так
внезапно прерванного визита господина Клетериана, и глядел в открытую
Дверь. Наконец он шагнул вперед и стал прислушиваться. Но все было тихо,
он затворил дверь и вернулся на прежнее место.
С минуту он разглядывал себя в зеркале, затем подошел к письменному
столу, вынул из ящика небольшую бутылку и налил себе в рюмочку коньяку, -
кто осудит его за это? Выпив, он лег на диван и закрыл глаза.
Верхняя створка окна была открыта. В саду "Эйнфрида" щебетали птицы, и
эти слабые, нежные, дерзкие звуки были тонким и проникновенным выражением
весны. Один раз господин Шпинель тихо проговорил:
"Неизбежная обязанность". Потом он стал мотать головой, втягивая воздух
через зубы, словно в приступе нервной боли.
Успокоиться, прийти в себя было невозможно. Нет, он не создан для таких
грубых переживаний!.. Психологический процесс, анализ которого завел бы
вас слишком далеко, заставил господина Шпинеля принять решение - подняться
и пройтись по свежему воздуху. Он надел шляпу и вышел из комнаты.
Окунувшись в мягкий душистый воздух, он обернулся, и глаза скользнули
вверх по зданию - к одному из окон, к занавешенному окну, которое и
приковало к себе на мгновение его серьезный, пристальный, сумрачный
взгляд. Потом он заложил руки за спину и зашагал по дорожке.
Шагал он в глубоком раздумье.
На клумбах лежали маты, деревья и кусты стояли еще голые; но снег уже
сошел, и только влажные следы его виднелись кое-где на дорожках.
Обширный сад со всеми гротами, аллейками и беседками был залит
роскошным предвечерним светом; густые тени чередовались с сочным золотом,
и темные ветви деревьев четко и тонко вырисовывались на светлом небе.
Был тот час, когда солнце приобретает очертанья, когда бесформенная
масса света превращается в спускающийся диск, спокойное, ровное пламя
которого не ослепляет. Господин Шпинель не видел солнца: он шел так, что
оно было скрыто от него, шел с опущенной головой и тихо напевал -короткую
музыкальную фразу, робкую, жалобную, улетающую вверх мелодию, мелодию
страстной тоски... Вдруг он судорожно вздохнул, остановился и точно прирос
к месту, брови его резко сомкнулись, а зрачки расширились, в них,
казалось, застыли ужас и отвращенье...
Дорога сделала поворот - теперь она шла навстречу заходящему солнцу.
Огромное, подернутое двумя узкими светлыми полосками позолоченных по краям
облаков, оно косо висело на небе, заставляя пламенеть вершины деревьев и
разливая по саду красновато-желтое сиянье. И посреди этого золотистого
великолепия, с громадным ореолом солнечного диска над головой, стояла
пышная особа в наряде из шотландки и чего-то золотого и красного, стояла,
упираясь правой рукой в могучее бедро, а левой потихоньку толкая изящную