"Томас Манн. Тристан (Новелла)" - читать интересную книгу автора

затылке, были гладко причесаны, и только одна -вьющаяся прядь падала на
лоб возле правого виска, где маленькая, странная, болезненная жилка над
четко обрисованной бровью нарушала своим бледно-голубым разветвлением
ясную Чистоту почти прозрачного лба. Эта голубая жилка у глаза тревожно
господствовала над всем тонким овалом лица. Она становилась заметнее, как
только женщина начинала говорить; и даже когда она улыбалась, эта жилка
придавала ее лицу какое-то напряженное, пожалуй, даже угнетенное
выражение, внушавшее смутный страх.
Тем не -менее она говорила и улыбалась. Говорила непринужденно и
любезно, несколько приглушенным голосом и улыбалась усталыми, казалось
готовыми вот-вот закрыться глазами, на углы которых, по обе стороны узкой
переносицы, ложилась густая тень, и красивым, широким ртом бледным, но как
бы светившимся потому, может быть, что губы ее были очень уж резко и ясно
очерчены. Изредка она покашливала. Тогда она подносила ко рту платок и
затем рассматривала его.
- Не надо кашлять, Габриэла, - сказал господин Клетериан. - Ты ведь
помнишь, darling [Дорогая (англ.)], что доктор Гинцпетер решительно
запретил тебе кашлять, нужно только взять себя в руки, мой ангел. Вся
беда, как я уже сказал, в дыхательном горле,- повторил он.- Когда это
началось, я и впрямь подумал, что неладно с легкими, и бог знает как
испугался. Но дело тут не в легких, нет, черт побери, таких вещей мы не
допустим, а, Габриэла? Хе-хе!
- Несомненно, - сказал доктор Леандер и сверкнул очками в ее сторону.
Затем господин Клетериан спросил кофе, - кофе и сдобных булочек; звук
"к", казалось, образуется у него где-то глубоко в глотке, а слово
"булочка" он произносил так, что у каждого, кто его слышал, должен был
появиться аппетит.
Он получил все, что спрашивал, получил также комнаты для себя и для
своей супруги, и они пошли устраиваться.
Между прочим, наблюдение над больной доктор Леандер взял на себя а не
поручил доктору Мюллеру.
Новая пациентка привлекла всеобщее внимание в "Эйнфриде", и господин
Клетериан, привыкший к успехам жены, с удовлетворением принимал все знаки
расположения, ей оказываемого. Когда генерал-диабетик увидел в первый раз,
он на мгновение перестал ворчать, господа с испитыми лицами в ее
присутствии улыбались и усиленно старались справиться со своими ногами, а
советница Шпатц тотчас же взяла на себя роль ее старшей подруги. Да, она
производила впечатление, эта женщина, носившая фамилию господина
Клетериана! Писатель, уже несколько недель живший в "Эйнфриде",
удивительный субъект, фамилия которого звучала как название драгоценного
камня, побледнел, когда она прошла мимо него по коридору, - он остановился
и, казалось, прирос к месту, хотя она давно уже удалилась.
Не прошло и двух дней, как все санаторное общество узнало ее историю.
Родилаеь она в Бромене, что, впрочем, было заметно по некоторым милым
Ошибкам в ее произношении, и там же два года назад дала согласие стать
женой, коммерсанта Клотсриана. Он увез ее на Балтийское побережье, в свой
родной город, аде она, месяцев десять назад, в страшных мучениях и с
опacносттью для жизни, подарила ему сына и наследника, поразительно живого
и удачного ребенка. Но после тех ужасных дней силы так и не вернулись к,
ней, если; разумеется, у нее вообще когда-либо были силы, Едва она