"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу автораменя, но глаза ее остановились на мне, и губы дрогнули, словно в улыбке.
И я обо всем забыл. Набрал побольше воздуха в грудь и крикнул что было мочи: - Она жива, Ваора! Все наши живы! Скоро кеватцам конец! Ирсал, ощерясь, схватил меня за руку и рванулся назад. Я успел заметить, как стража ударилась в отвердевшее тело толпы. Мы бежали по площади; толпа расступилась перед нами и стеною смыкалась следом, и я нес с собою, как драгоценность, память о том, как знакомым грозовым светом загорелись глаза Ваоры и взметнулась губа, открывая острые зубки. В воротах стражников не было - видно тоже смотрели на казнь, мы выбрались благополучно. Ирсал попетлял для порядка и привел меня в тот же сарай. Спасибо Ирсалу, он так и молчал всю дорогу. Я не мог бы с ним говорить. Ненависть оглушила меня, удушающая бессильная злоба. Я ничего не могу. Этот мир так же гнусен, как мой, так же подл и жесток. Почему я вообразил, что смогу в нем что-нибудь сделать? Как ни крои историю, но людей нельзя изменить. Эти гнусные, подлые твари... А потом меня отпустило. Я почувствовал боль в руке и увидел кровь на повязке. И уже ненависть, а печаль... Рядом тихо сопел Ирсал, я покосился, ожидая упреков, но лицо его было добрым и грустным. - Беда с тобой, парень, - сказал он совсем не сердито. - Ты, видать, свою голову и в грош не ставишь. Я не ответил. - А все-таки порадовал ты ее... Я здесь навсегда. Этот мир - теперь мой мир. Я не хочу, чтобы в нем такое творилось. Что я могу? Одинокий, беспомощный чужак, подозрительный и поднадзорный. У Баруфа есть люди, есть деньги и есть оружие - а он пока ничего не сумел. У меня есть только я, моя воля и мой мозг. А почему бы и нет? Интересный эксперимент: превратить бессилие в силу. - Ирсал, - сказал я, - а ведь акхон уже понял, что кто-то ему мешает. Что теперь будет? - Чего? - Зачем бы ему спешить с казнью? Значит, уже понял, что не достанет больше никого из тех, кто ему нужен. - Д-да! - сказал Ирсал и утопил лицо в ладони. - Ты посиди, а? Я быстро! - Я с тобой. - Это еще зачем? - Надо. Он покосился с сомнением, подумал - вдруг согласился. И мы оказались в каком-то заброшенном доме. Особенно противный, затхлый холод - и страх. Я слишком резко начал. Так круто, уже и не отступить. Дверь заскрипела длинно и печально, и появились двое. Одного я сразу же узнал. Не то лицо и не те обстоятельства, чтобы его забыть. Он прищурился в сумраке дома, поглядел на меня, на Ирсала, опять на меня и сказал - как будто бы без угрозы: - Хорошо ты блюдешь закон, брат Ирсал. |
|
|