"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу авторастраха толпы. Исключений не было, никакого просвета, и будущее как-то не
радовало меня. Там, в лесу, под уютное молчание Эргиса, я наивно пытался рассчитать свою жизнь. Если я доживу, если мы победим, я оставлю Баруфа на самой вершине власти, отберу способных ребят - и буду учить. Сначала азы: основы механики и оптики, минимум теории, зато каждый шаг подтвержден или опровергнут экспериментом. Из предыдущего опыта вытекает каждая мысль и порождает новый опыт. Никаких переваренных знаний, просто все время чуть-чуть подталкивать их, заставлять до всего доходить своим умом. Я ведь это умею: немало моих ребят честно заняло свое место в науке, хоть для славы мне хватило бы и одного Баяса. Очень смешно? Теперь я понял, как это смешно. Стоит начать - и Церковь станет стеной на пути. Не поможет ни хитрость, ни притворство - все равно она прикончит меня, а со мною всех тех, кого я успел разбудить. Баруф? А чем он мне может помочь, даже если мы победим? Враги внешние и враги внутренние, ненависть знати, оппозиция армии, где все командиры - аристократы, могучая прокеватская партия и сам Кеват, всегда готовый ударить в спину. Ссориться в такое время с Церковью? Да нет, конечно! Я не мог бы его осуждать, я мог лишь завидовать его стремлению к победе - к той победе, что порою мне кажется страшней поражения. Ладно, Квайр останется - независимый и сильный. Мы сколотим из соседних стран коалицию, которая утихомирит Кеват. Но и только. Церковь мы не тронем, и еще сотни лет мрак невежества будет душить страну. Мы не тронем хозяев - они опора Баруфа - и все то же бесправие и нищета останутся людям предместий. почти ничего не изменится для крестьян. Так зачем же все это? Да, я знаю: цель Баруфа - единственно достижимая, всякий иной путь ведет прямиком в бездну. К таким бедствиям и страданиям, что избежать их - уже благо. Но поражение только убьет нас, победа сделает нас рабами, загонит в узкий коридор, откуда нет выхода... или все-таки есть? Проклятые мысли замучили меня; я почти обрадовался, когда однажды ночью Асаг ввалился ко мне с вестью, написанной на посеревшем лице. - Все. Акхон отправил гонца. Перенять ладились, да охрана больно велика. - Значит, началось, - сказал я тихо, и он угрюмо кивнул. - Давай, Асаг, готовь и ты гонца. - Куда? - В Кас. К Охотнику. - А я по нем не соскучился! - По-другому не выйдет. Восстание без головы... - А у нас, вестимо, головы не сыскать! - Головы есть, даже ты сойдешь. Не пойдет народ за Братством. - Что, старое заговорило? Подозрение было у него в глазах, и я устало вздохнул. Здесь, как в Олгоне: человеческая жизнь - паутина, неосторожное слово - и ее унесло. Конечно, можно словчить, уйти от ответа, но я раз и навсегда положил себе не хитрить с Асагом. Я и теперь сказал ему прямо: - А я тебе, кажется, не обещал, что отрекусь от Охотника. |
|
|