"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу авторасвоему. Не возжелай чужого добра, наследуй долю свою и остерегись ее
менять". Что там еще осталось? - Да ну тебя! Говоришь, как враг господа нашего! - Ладно, Эргис, извини. Зря я так. - Нет, ты постой! Ты мне вот что скажи: как это можно жить не веруя? - А кто тебе сказал, что я не верую? У меня своя вера: люди. Понимаешь, мне кажется, что не так уж он хорош, тот мир, что подарил нам господь. Да и ты, по-моему, от него не в восторге. Бегаешь, дерешься... нет, чтоб сидеть да терпеть, что тебе бог определил. - Учитель! - Ладно, Эргис, хватит. Дурацкий разговор. - И верно, хватит. Дурацкий разговор. - И верно, хватит! Страшно от твоих речей! Неужто ты для людей душу готов загубить? - Давно загубил, - ответил я равнодушно, и Эргис, со страхом взглянул меня, пришпорил коня. К Квайру мы подъехали в темноте; только запах дыма и жилья обозначил спящий город. - Эх, мать моя! - сказал Эргис. - Опять в лесу ночевать! - В доме переночуем. Только смотри: никому! Почуяв жилье, кони пошли бодрей. Объехали Оружейный конец, спустились на берег, и вот уже зачернели по сторонам домишки Ирага. Не слезая с седла, я открыл калитку и спешился возле крыльца. Тихонько постучал и окликнул мать. - Сыночек! - простонала она, вылетая из двери. - Родимый мой! - Друг со мною, матушка. - Пожалуйте в дом, добрый человек, сама с конями управлюсь. - Лучше об ужине похлопочи. Не помню, когда и ели по-человечески. Она поохала и убежала, а мы занялись лошадьми. В дом Эргис вошел не спеша, огляделся, посмотрел на меня, пожал плечами. - Сейчас, сынки, сейчас! - тут мать оглянулась, увидела меня, и даже руками всплеснула: - Благость господня! Да на кого ж ты, Равл, похож! - На черта. - Замолчи, бесстыдник! Чтоб я таких слов не слыхала! Я засмеялся и отправился умываться. А потом мы сидели, дожидались ужина, и я расспрашивала мать. - Как жила, сынок, так и живу, ты не тревожься. Деньги-то мне передали, а родичи навещают. Давеча Тазир, жена твоего дружка, забегала. Дочку просила шитью поучить. - А ты? - А я что? Пусть ходит, все не одна. - А Суил? - Бывает. Такая нарядная стала, красивая, а собой невеселая. Посидим, потолкуем, а то всплакнем по бабьему обычаю. Ты-то хоть надолго? - Не знаю, матушка. Придется тебе еще потерпеть. - Сколько ж можно, Равл? Не такие твои годы по свету бегать! Пора б и дом завести, а то, гляди, поздно будет! Не меня, так девку пожалей: сколько ей ждать, горемычной? |
|
|