"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу автора

- Я бы и рад, матушка, да дело - не девка, ждать не станет. И не
доделать нельзя: полгреха ведь за грех считают, так?
- Ох, горе ты мое! И пошто тебя господь лишним разумом наделил? Ни
мне, ни тебе спокою нету! Ладно, готово. Пожалуйте к столу, добрый
человек. Как величать-то вас прикажете?
- Эргисом мать-отец нарекли.
- Откуда ж будете?
- С севера, - ответил он уклончиво.
- Матушка-то ваша тоже, небось, ждет да горюет?
- Уже привыкла. Знает, что в дому меня и на цепи не удержишь. Что
делать, хозяйка? И такие, как мы, на свете нужны... чтоб жизнь не скисла.
Мы ели, а она сидела напротив, подперев ладонью щеку, и все глядела,
глядела...
- Сынок, а ты хоть сколько-то дома поживешь?
- Нет, родная. Только на ночь завернул. Потерпи.
Мать вздохнула и принялась готовить постель.
Заснул я мгновенно, но несколько раз просыпался и видел, что мать еще
сидит у стола. Согнувшись, она в зыбком свете лучины чинила и чистила нашу
одежду, порой прижимая к лицу мой пропотелый тапас.
Уезжая, я попросил мать передать Ирсалу, что мне надо увидеться - он
знает с кем.


...Сегодня удивительный день. Отпустив охрану, мы с Эргисом, Суил и
Баруф входим в невзрачный храм у Саданских ворот.
Блестят глаза Суил, разрумянились щеки, радость и испуг на любимом
лице. Эргис ухмыляется, Баруф совершенно спокоен, а я совсем оглох от
ударов сердца.
Итилар Бэрсар, сын Агира Бэрсара и Ниис Коэлар, рожденный в Квайре,
берет в жены Суил, дочь Гилора и Зиран, крестьянку.
- Кто знает этого мужчину и эту женщину? - сурово спрашивает старый
священник.
- Я знаю эту женщину, - говорит Баруф.
- А я знаю мужчину, - объявляет Эргис.
- Готовы ли вы присягнуть, что по доброй воле, без корысти и
принуждения они избрали друг друга?
- Да, - объявляют они в один голос.
И вот уже клубится над алтарем дымок курений, и, протянув над ним
руки, мы с Суил читаем молитвы. Суил запнулась, глядит на священника,
ожидая подсказки, а Эргис лихо подмигивает мне. Вот уже красный шнур
связал наши руки, и звучат последние, самые главные, слова обряда:
- Отныне путь ваш един, и судьба ваша едина. В беде и в радости, в
веселии и в печали, на земле и на небе...
А потом мы скачем по спящему городу; радостен гулкий стук копыт, эхо
мечется в щелях улиц. Сквозь ночь, сквозь тьму, сквозь средневековье
мчимся мы, и город, и мир, и счастье принадлежит только нам.
А вот и дом Баруфа. Я спрыгиваю на землю, снимаю с седла Суил, несу
ее по лестнице, и сердце ее так громко, так часто и тревожно стучится
прямо в мое.