"Хилари Мантел. Чернее черного " - читать интересную книгу автора

Хилари Мантел

Чернее черного

(пер. Александра Киланова)

Джейн Хейнс посвящается

В этой стране действуют силы, о которых мы ничего не знаем.

Ее величество королева английская (приписывается)


Один

Поездки: сырые вкрадчивые дни после Рождества. Пустынная автомагистраль
сжимает Лондон в объятиях: чахлая трава у обочин вспыхивает оранжевым в
свете фар, листья отравленных кустов испещрены желтыми и зелеными полосами,
подобно мускусной дыне. Четыре пополудни: сумерки опускаются на кольцевую
дорогу. В Энфилде - время пить чай, в Поттерс-Бар - ночь на пороге.
Бывают вечера, когда ты не хочешь делать это, но все равно вынуждена.
Вечера, когда смотришь со сцены и видишь равнодушные тупые лица. Мертвые
напоминают о себе не по расписанию. Ты не ждешь их посланий, но и вернуть их
отправителю не можешь. Мертвые не поддаются на уговоры, и заставлять их тоже
бессмысленно. Но зрители заплатили деньги и жаждут зрелищ.
Небо цвета морской волны, фонари расцветают белым. Эта земля не
слишком-то плодородна: бесконечные кабели, лысые покрышки в канавах, дохлые
холодильники кверху брюхом и тощие пони, подъедающие тину. Здесь полно
беглецов и изгоев, афганцев, турков и курдов - козлов отпущения со шрамами
от бутылочных порезов и ожогами, хромающих, с переломанными ребрами,
удравших из городов. Здесь выживают одни отверженные и уроды: кошки, которых
вышвырнули на полном ходу из машин, и овцы Хитроу со слипшейся от вонючего
авиационного топлива шерстью.
Рядом с ней профилем на фоне запотевшего окна застыло лицо водителя. На
заднем сиденье что-то мертвое заворочалась, забурчало, задышало. Автомобиль
пролетает перекресток за перекрестком, и окруженное дорогой пространство -
это пространство внутри ее: пустыня, арена битвы, гражданской войны за
частоколом ребер. Сердце колотится, мигают задние фары. Тусклый свет
струится от высоток, пролетающих над ними вертолетов, неподвижных звезд.
Ночь нисходит на вероломных министров и исстрадавшихся педофилов, на
проклятые путепроводы и исписанные граффити мосты, на канавы под издыхающими
живыми изгородями и заборами, так и не познавшими тепла человеческой руки.
Ночь и зима: но в сгнивших гнездах и пустых норах она замечает следы
развития, намеки на весну. Это время Le Pendu, Повешенного, привязанного за
ногу вниз головой на дереве. Это время неопределенности, сомнений,
затаенного дыхания. Пора отказаться от ожиданий, но не от надежд;
предугадать поворот колеса Фортуны. Такова наша жизнь, и мы должны жить ею.
Перебирать варианты.
Над горизонтом неподвижная гряда облаков, словно кто-то пролил в небе
чернила. Сумерки сгущаются.