"Анатолий Тимофеевич Марченко. Третьего не дано (Советский военный роман) " - читать интересную книгу автора

Богаевский. Стелет мягко, но кладет по-каледински. Пригодится на первых
порах.
Кадеты Парамонов, Степанов не в счет. Известные прилипалы и флюгеры.
Впрочем, - Савинков горько усмехнулся. - Ты и сам, кажется... Воистину,
превратился в рычаг Архимеда. Точка опоры - белые генералы. А, к дьяволу
формальную логику! Люди - рабы условностей.
Отказавшись от бога на небе, создают себе идолов на земле. Черт с ними,
пусть эти боги дают оружие, деньги, пусть берут Петроград, Москву. А там -
там мы решим, чью икону ставить в красном углу. К тому времени у меня
будет своя армия - невидимая, но могущественная..."
Савинков весь ушел в себя и прервал раздумье лишь в тот момент, когда
над самым ухом раздался хриплый, озлобленный возглас:
- Стой, падла!
Тут же чья-то жилистая рука вырвала у возницы вожжи. Бричка
остановилась, у ее передка заколыхалась огромная усатая голова, закутанная
башлыком, тускло замерцала вороненая сталь штыка.
- Оглохли, мать вашу!.. Кто такие?!
- Свои, - коротко, с достоинством ответил Савинков, приподнимаясь.
- Свои... - яростно и смачно передразнил казак. - Нешто мы с тобой на
одной бабе сроднились?
Интуитивно чувствуя, что попал к калединцам, Савинков радостно
заулыбался.
- Чего ощерился?! - разозлился казак. - В станичном правлении быстро
слезу вышибут, - добавил он с угрозой.
Казак по-хозяйски уселся в бричку. Возница ожесточенно хлестнул коней -
те с места взяли рысью.
В Аксайской, у станичного правления, бричку окружила толпа казаков.
Начались беспорядочные вопросы.
Казаки не хотели верить, что Савинкову удалось пробраться через Ростов.
Над толпой повисло страшное слово "шпион".
Под конвоем его привели к станичному атаману. Щеголеватый войсковой
старшина взглянул на Савинкова, и рот его пополз до ушей, обнажив шеренгу
щербатых, прокуренных зубов:
- Господин Савинков? Я вас знаю. Помните Гатчину?
На следующий день Савинков прибыл в Новочеркасск.
Здесь его ждали разочарования. Он смутно предчувствовал их еще до того,
как решил ехать, и сам умилился сейчас своей прозорливости.
В Новочеркасске царил разброд. Алексеев и Корнилов, как показалось ему,
грызлись между собой, исподтишка плели интриги. Армия формировалась со
страшным скрипом.
На встречу с Савинковым собрался почти весь генералитет. Савинков
говорил долго, с чувством. А когда вскользь заикнулся об учредительном
собрании, о демократизации, Митрофан Богаевский, крутнув жесткими
узловатыми пальцами висячий ус, хмуро изрек:
- Время демократии прошло...
А Каледин добавил:
- При слове "демократия" хочется рубать шашкой, рубать без роздыху!
- Но, - возразил Савинков, не удивляясь этой вспышке гнева, - как вы
мыслите в таком случае привлечь на свою сторону широкие массы казачества?
- А так! - крякнул Каледин, с хрустом заедая выпитую водку пупырчатым