"Джессика Марч. Соблазн" - читать интересную книгу автора

Икра была восхитительна, это признали все, - отборная белужья,
сероватого цвета, она подавалась в стеклянной посуде среди гор ледяных
стружек, сервированная так, как подобает особому деликатесу, то есть без
таких гарниров, как кусочки яйца или лук. Замечательная закуска, хотя в
антракте между актами она была ненавистна Энн. И все-таки она улыбнулась и
приняла блюдо, которое ей предложила жена Главного, сопроводившая свое
предложение словами:
- Никто и никогда за пределами Советского Союза не пробовал икры такого
качества.
Энн раскусила серые крупицы, когда отправила их в рот. Чтобы поскорей
избавиться от сильного вкуса соли, она сделала большой глоток другого
национального деликатеса: суперводки, охлажденной почти до консистенции
сиропа. Спиртное подбадривало, у него был чистый, ледяной вкус, и Энн
сделала еще один глоток, а потом и еще.
- Вам понравился балет? - спросила жена Главного.
- Очень, - ответила Энн, роясь в своей памяти, чтобы извлечь из нее тот
материал, который должна была помнить - и ничего не находя.
- Русский балет очень сильно отличается от американского танца, вы
согласны со мной?
- Да, отличается... - согласилась Энн и запнулась, чувствуя, как
крошечные капли пота выступили у нее на верхней губе. - Русский балет более
классичен. Американский танец склонен к... экспериментальности.
- Но который из них более творческий, как вы думаете? - Жена Главного
улыбалась, однако в глазах Энн она все сильней и сильней приобретала
сходство с Великим Инквизитором.
- Я не думаю, что такие сравнения что-нибудь значат, - осторожно
ответила Энн. Она взглянула на Хэла, который улыбался и держался
непринужденно, потчуя своего хозяина анекдотом про одного из своих коллег по
Сенату. И как он ухитряется так владеть собой? И почему для него это так
просто?

Представление возобновилось, предоставив Энн спасительную передышку от
дальнейших разговоров, но она не могла ни о чем думать, кроме предстоящего
официального ужина. А вдруг я забуду свою речь? - спрашивала она себя. Что
если жена Главного уже ненавидит меня? А вслед за этими пришла еще более
пугающая мысль. Что если я превращусь в помеху для политики мужа - тогда что
же станется с нашим браком?
Забывшаяся в размышлениях о своих возможных несчастьях, Энн едва
замечала и танцоров, и музыку. Опешив от громоподобных аплодисментов,
возвестивших о конце спектакля, она механически встала со своего места,
чтобы подключиться к овациям. С застывшей на лице улыбкой она позволила
вывести себя из театра.
Воздух в машине показался ей невыносимо спертым, и Энн тоскливо
подумала, как хорошо было бы куда-нибудь убежать. Она нажала на кнопку,
чтобы опустить стекло, однако ворвавшаяся в салон волна арктического воздуха
так хлестнула ей в лицо, что оно моментально замерзло и, казалось, вот-вот
превратится в ледышку и покроется трещинами. Она снова подняла стекло.
Однако неприятное ощущение не проходило; ее по-прежнему мучили
предчувствия, что все вот-вот разобьется вдребезги.
- Ты все делаешь великолепно, милая, - сказал Хэл. - Держись так и