"Аксель фон Марфельд. Записка о важнейших персонах при Дворе Русском " - читать интересную книгу автора

гребет обеими руками. Представляет он Ее Императорскому Величеству все
указы, декларации и письма, кои подписать надлежит, включая те, что
иностранных дел касаются, ежели канцлер заниматься сим не желает. С тех пор,
как сей последний Черкасова поставил на дела иностранные, живут они душа в
душу. Черкасов же заведует личными расходами Императрицы. С иностранными
посланниками дела иметь никакого не желает, однако же английский консул
Вольф ему закадычный друг, и посему лондонский двор им распоряжаться может
по своему благоусмотрению. Говорит он только по-российски. С графом
Бестужевым разлучить его никому не по силам, кроме разве графа Воронцова.
Тайный советник Веселовский, происхождения еврейского, умен и слывет
более сведущим, нежели собратья его в Петербурге. Он доверенное лицо и
креатура канцлера, каковой часто у него просит совета, и честен столько же,
сколько начальник его. Был сослан в то же время, что и барон Черкасов, ибо
держал речи, для правительства оскорбительные, и строил козни графам
Остерману и Левенвольде. Любит интриги, вино и женщин. Будучи осведомителем
при покойной герцогине Голштинской, попытался было он из нее сделать Элоизу,
но без успеха. Счастлив он, что наглая его выходка неизвестной осталась
Петру Первому, ибо покарал бы его сей Государь по меньшей мере столь же
жестоко, как покарали некогда Абеляра... К иностранным посланникам ездит
Веселовский только лишь, когда на обед приглашают.
Статский советник Неплюев без сомнения самый ловкий из всех себе
подобных. Ум у него изощренный и к интригам способный, в плутовстве же
Веселовскому не уступит. Канцлер его от себя отдалил, ибо чрезмерной счел
близость его к кружку Воронцова.
Тайные советники Юрьев и Курбатов никакого весу не имеют по причине
дружбы своей прежней с графом Остерманом.
Статский советник Гольдбах прибыл из Кенигсберга, в дворянство возведен
саксонским курфюрстом, человек честный и отечеству своему весьма преданный.
Обладает достоинствами и познаниями, особенно в математике, но пребывает
лицом партикулярным; употребляем канцелярией для писания писем латинских и
французских в ответ на те, какие от дворов иностранных поступают.
Употребляют его также для дешифровки донесений посланников иностранных, что,
однако же, удается ему, лишь если зашифрованы они без надлежащего тщания. В
тайны его вполне не посвящают.
У графа Бестужева проживают в доме трое секретарей Императрицы:
Симолин, Иванов и Юберкампф. Последний совместно с почт-директором Ашем все
письма, в Петербург прибывающие и из Петербурга отбывающие, распечатывает.
Подкупить его было бы полезно, но трудно сделать. Не будь секретарь[13]) так
стар, можно было бы его в дело употребить с пользой, ценою пенсиона в
две-три сотни рублей.
Закончу сию статью двумя церемониймейстерами. Обер-церемониймейстер
граф Санти себя именует пьемонтцем. В прежние времена был он рыцарем удачи и
рыскал по всем дворам европейским; после падения покровителя его графа
Толстого сослан был князем Меншиковым в Сибирь, откуда нынешняя императрица
его возвратила. Дело имеет только с послами. Канцлер его не любит и при
первой возможности заставит уступить место церемониймейстеру Веселовскому,
младшему брату тайного советника. Граф Бестужев ценит его за ум, он читал
кое-что, пишет недурно по-французски и изображает человека честного. В его
ведении посланники государств второстепенных; его же стараниями новый этикет
насаждается[14]). Вице-канцлер перед отъездом мне сообщил, что Императрица