"Игорь Мариукин. Последняя война" - читать интересную книгу автора

Знамени, двумя Красными Звездами и множеством медалей, инструктором
корейских летчиков и участником событий начала 50-х в Корее.
Накормленный тушенкой старик доставал из своего мешочка помятые
фотографии, наградные книжки, ордена, погоны в двумя голубыми полосами и
двумя звездами, показывая их нам и сумбурно пытаясь рассказать о себе.
С пожелтевших фотографий на нас смотрел улыбчивый симпатичный
светловолосый капитан на фоне старых советских самолетов и ангаров с
иероглифами, то один, то с группой корейцев с кожаных шлемах.
Господи... а ведь я ничего не знал о той войне, даже не знал, что наши
и в ней принимали участие... ведь тоже целый забытый мир с чьими то-то
победами и поражениями, смертью и выживанием. Трудно не уподобляться газете
"Красная Звезда" а ля 70-е годы, и обойтись без пафоса, но это был свой,
свой в доску старик, знающий, что такое смерть и жизнь, действительно
ВЕТЕРАН ВОЙНЫ, не в том затасканном, формальном и набившем оскомину
варианте, что нам преподносили в школе, а поражавший нас, людей знающих, что
такое война не понаслышке, своей настоящестью и простотой.
Дед Саня (мы сразу окрестили его так) дернул грамм сто спирта и,
жестикулируя, размахивал руками: "А истребители эти американские горят за
милую душу, что твои дрова, плевые у американцев летчики были, мы им давали
жару. Вот гансы летали и бились куда лучше, но все равно - русский летчик и
солдат - самый-самый. Да, вот и небо тогда в войну было голубое-голубое, а
сейчас нет того цвета, серое все какое-то, давно я чистого неба не видел, а
здесь так и вообще..."
Если бы не видел сам, кто б рассказал - не поверил бы... Вот наш дед
Саня на фоне какого-то венского красивого строения стоит в неизменном
кожаном шлеме...
А дальше был неудачный полет в конце 50-х, катапультирование,
поврежденный позвоночник, комиссовали его, и подполковник Миронов остался в
Грозном, где стал работать преподавателем в каком-то ВУЗе (университете,
по-моему). С 70-го года окончательно на пенсии, дети-внуки, в конце 80-х
похоронил жену, дочь уехала из Грозного с внуками тогда же, сын жил здесь до
начала 90-х, а потом потерял работу, надули с продажей квартиры его, уехал с
детьми тоже. Остался дед Саня сам один в двухкомнатной квартире, из которой
чечены, побив его до бессознательного состояния, просто вышвырнули за шкирку
полтора года тому (в начале 1994 года). С тех пор и бомжует. В сентябре
прошлого года чеченские подростки, глумясь над русским стариком, дали
подножку (почтительное уважение к старикам у нохчи?..), упал дед Саня,
поломал ногу, срослась неправильно с грехом пополам, с тех пор не расстается
с костылем.
Как пережил зиму 1994-1995 и сам не знает, по две недели не ел, были
соседки по подвалу - бабушка Михайловна с дочерью - иногда выбирались они за
едой, один раз ушли и не вернулись.
Самой большой удачей деда Сани был найденый мешок рисовой сечки, вот до
сих пор и ел ее, раз в день в подвале варил кашу, делился со своим псом
Чернышем, хлеба не видел полгода. Когда была зима, Черныш кормил своего
хозяина, находил мертвых птиц и приносил старику, один раз приволок
человеческую кисть оторванную...
Недалеко, напротив его убежища, жили "черные, но не чечены" (возможно
арабы?), как он сказал, и несколько раз дед Саня видел пленных русских...
"Поиздеваются над мальчонками-то, - то факелом в лицо тычут, то бьют