"Олег Маркеев. Угроза вторжения " - читать интересную книгу автора

коротающего зиму в полусне, полубреде. Больной, измотанный неустроенностью
и неприкаянностью и поэтому смертельно опасный зверь. Кротова Максимов
представил черным лисом и поразился, насколько точен образ. Кротов был весь
пружинистый, нервный от непрекращающегося гона. В этой по-звериному острой
жажде вырваться из кольца, как почувствовал Максимов, уже не было желания
спасти свою дорогую, роскошно-черную, чуть побитую сединой шкуру. Старый
лис уходил от погони, потому что для него это была единственная форма
победы.
Максимов еще раз посмотрел на сидящих напротив него и пришел к выводу,
что лис ему нравится больше.
- Простите за любопытство, но я всегда был несколько далек от касты
военных. Мне всегда казалось, что они работают, вернее, служат за идею. -
Кротов слегка прищурился, пытаясь рассмотреть Максимова, от чего еще больше
стал похож на старого лиса, принюхивающегося к новому запаху в рядах
загонщиков. - Какая идея привела вас к нам, если не секрет?
- Вы отстали от жизни, Савелий Игнатович. - Максимов улыбнулся. - За
идею сейчас служат те, у кого нет возможности уволиться. Я уже давно воюю
исключительно за деньги.
Кротов резко встал с дивана и пересек разделявшую их полосу света.
- Позвольте вашу руку, Максим. Я знавал профессиональных путан, кидал
и разгонщиков. Но профессионального наемника вижу впервые.
Максимов встал и пожал сухие, цепкие пальцы Кротова.
Специально настраиваться не пришлось. Он сразу же понял, чем болен
Кротов;
Одиночеством. Смертельно болен одиночеством. Что это такое, Максимов
знал по себе.
Половицы тяжело скрипнули, Журавлев враскачку подошел к Максимову и
протянул руку. Рука была чуть влажной, пальцы - в застарелых никотиновых
разводах.
- Ну вот и славно! - Гаврилов встал, склонил голову набок, посмотрел
на них с улыбкой. - Святое семейство, ей-богу. Однополое, но это не важно.
Максимов вежливо хмыкнул, начальник все-таки, а если у начальника
проблемы с юмором, то это не его беда, а подчиненных. Говорить Гаврилову,
что мнение о нем, как о подлеце по жизни и предателе в душе, он уже
составил, а его шакалье естество видно невооруженным взглядом, Максимов не
собирался. Придет время, эти качества можно будет обыграть с пользой для
себя.
- Все! - хлопнул в ладоши Гаврилов. - Церемонию вручения верительных
грамот объявляю закрытой. Пошли обедать, подельники.

***

Стол был накрыт на веранде. Всем сразу бросилась в глаза белая
скатерть и супница, стоящая в центре. Из-под приоткрытой крышки поднимался
легкий пар.
По-домашнему уютно пахло свежесваренным борщом.
Максимов посмотрел на приборы, аккуратно лежащие по бокам тарелок.
Сервиз был старой работы, не дачная разносортица, и понял, что
военно-полевые манеры придется временно забыть. Жить предстояло домом, раз
и навсегда заведенным порядком. Судя по количеству тарелок, Стаса, как