"Габриэль Гарсия Маркес. Самый красивый утопленник в мире" - читать интересную книгу автора

- из-за тебя я чуть не упал на покойника, в душе у мужчин
зашевелились подозрения, и они начали ворчать, к чему это,
столько побрякушек с большого алтаря для какого-то чужака, ведь
сколько ни будь на нем золоченых и других побрякушек, все равно
акулы его сжуют, но женщины по-прежнему продолжали рыться в
своих дешевых реликвиях, приносили их и уносили, налетали друг
на друга; между тем из их вздохов становилось ясно то, чего не
объясняли прямо их слезы, и наконец терпение мужчин лопнуло, с
какой стати столько возни из-за мертвеца, выкинутого морем,
неизвестного утопленника, груды холодного мяса. Одна из женщин,
уязвленная таким безразличием, сняла с лица утопленника платок,
и тогда дыхание перехватило и у мужчин.
Да, это, конечно, был Эстебан. Не надо было повторять еще
раз, чтобы все это поняли. Если бы перед ними оказался сэр
Уолтер Рэли, то на них, быть может, и произвели бы впечатление
его акцент гринго, попугай-гуакамайо у него на плече, аркебуза,
чтобы убивать каннибалов, но другого такого, как Эстебан, на
свете больше быть не может, и вот он лежит перед ними,
вытянувшись, как рыба сабало, разутый, в штанах недоношенного
ребенка и с твердыми как камень ногтями, которые можно резать
разве что ножом. Достаточно было убрать платок с его лица,
чтобы увидеть: ему стыдно, он не виноват, что он такой большой,
не виноват, что такой тяжелый и красивый, и, знай он, что все
так произойдет, нашел бы другое, более приличное место, где
утонуть, серьезно, я бы сам привязал к своей шее якорь галеона
и шагнул со скалы, как человек, которому тут не понравилось, и
не докучали бы вам теперь этим, как вы его называете, мертвецом
дня среды, не раздражал бы никого этой мерзкой грудой холодного
мяса, у которой со мной нет ничего общего. В том, какой он,
было столько правды, что даже самых подозрительных из мужчин,
тех, кому опостылели трудные ночи моря, ибо их страшила мысль о
том, что женам наскучит мечтать о них и они начнут мечтать об
утопленниках, даже этих и других, более твердых, пронизал
трепет от искренности Эстебана.
Вот так и случилось, что ему устроили самые великолепные
похороны, какие только мыслимы для бездомного утопленника.
Несколько женщин, отправившись за цветами в соседние селения,
вернулись оттуда с женщинами, не поверившими в то, что им
рассказывали, и эти, когда увидели мертвого собственными
глазами, пошли принести еще цветов и, возвращаясь, привели с
собою новых женщин, и, наконец, цветов и людей скопилось
столько, что почти невозможно стало пройти. В последний час у
них защемило сердце оттого, что они возвращают его морю
сиротой, и из лучших людей селения ему выбрали отца и мать, а
другие стали ему братьями, дядьями, двоюродными братьями, и
кончилось тем, что благодаря ему все жители селения между собой
породнились. Какие-то моряки, услышав издалека их плач,
усомнились, правильным ли курсом они плывут, и известно, что
один из них, вспомнив древние сказки о сиренах, велел привязать
себя к грот-матче. Споря между собой о чести нести его на