"Габриэль Гарсия Маркес. Сто лет одиночества (роман)" - читать интересную книгу автора

Отец ударил его по губам тыльной стороной руки, да так
сильно, что изо рта Хосе Аркадио потекла кровь, а из глаз -
слезы. Ночью, ощупью найдя в темноте пузырек с лекарством и
вату, Пилар Тернера приложила к опухоли компресс из арники и
сделала все, чего хотелось Хосе Аркадио, не причинив ему
никаких неудобств, ухитрившись любить и не ушибить. Они
достигли такой степени блаженства, что минуту спустя, сами того
не заметив, впервые за время своих ночных встреч, стали тихо
разговаривать.
- Я хочу быть только вдвоем с тобой, - шептал он. - На
днях я всем все расскажу и покончу с этими прятками.
Пилар Тернера не пыталась отговорить его.
- Да, хорошо бы, - согласилась она. - Если мы будем
одни, мы зажжем лампу, чтобы видеть друг друга, я смогу кричать
что вздумается, и никому до этого не будет дела, а ты сможешь
болтать мне на ухо разные глупости, какие только тебе взбредут
в голову.
Этот разговор, едкая злоба против отца и уверенность в
том, что уж незаконная-то любовь останется ему во всех случаях,
внушили Хосе Аркадио спокойное мужество. Без какой-либо
подготовки он рассказал все брату.
Сначала маленький Аурелиано увидел в похождениях Хосе
Аркадио только грозившую брату страшную опасность, он не понял,
что за сила его притягивает. Но постепенно мучительное волнение
Хосе Аркадио передалось и ему. Он заставлял брата рассказывать
мельчайшие подробности, приобщался к его страданиям и
наслаждениям, чувствовал себя испуганным и счастливым. Теперь
он ждал возвращения Хосе Аркадио и до зари не смыкал глаз,
ворочаясь на своей одинокой постели, как на ложе из раскаленных
углей; потом братья разговаривали до того часа, когда уже надо
было вставать, и скоро оба впали в какое-то полудремотное
состояние, прониклись одинаковым отвращением и к алхимии, и к
отцовской учености и замкнулись в одиночестве. "У детей вид
совсем осовелый, - говорила Урсула. - Глисты, наверное". Она
приготовила отталкивающего вида пойло из растертого в порошок
мексиканского чая. Оба сына выпили это лекарство с неожиданной
стойкостью и одиннадцать раз за этот день дружно усаживались на
горшок, чтобы извергнуть из себя розоватых паразитов, которых
они с великим торжеством показывали всем и каждому, ибо
получили возможность сбить с толку Урсулу в том, что касалось
истоков их рассеянности и вялости. Аурелиано не только понимал
треволнения брата, но и переживал их вместе с ним, как свои
собственные. Однажды, когда тот подробно описывал ему механизм
любви, он остановил его вопросом: "А что тогда чувствуешь?"
Хосе Аркадио не замедлил ответить:
- Это как землетрясение.
В один из январских четвергов в два часа ночи родилась
Амаранта. Прежде чем впустить кого-нибудь в комнату, Урсула
тщательно осмотрела ребенка. Девочка была легкая и вертлявая,
словно ящерица, но все у нее было человеческое. Аурелиано узнал