"Габриэль Гарсия Маркес. Сто лет одиночества (роман)" - читать интересную книгу автора

виде вращающегося словаря, которым человек, находящийся на оси
вращения, управляет с помощью рукоятки, - таким образом перед
его глазами могут за короткое время пройти все сведения,
необходимые для жизни. Изобретателю удалось уже заполнить около
четырнадцати тысяч карточек, когда на дороге из долины,
позвякивая печальным колокольчиком тех, кто не утратил сна,
показался необычного вида старик, с пузатым, перевязанным
веревками чемоданом и тележкой, покрытой черными тряпками. Он
направился прямо к дому Хосе Аркадио Буэндиа.
Виситасьон, открывшая старику дверь, не узнала его и
приняла за торговца, который еще не слышал, что в городе,
безнадежно погрузившемся в пучину забывчивости, невозможно
ничего продать. Пришелец был совсем дряхлым. Хотя его голос
дрожал от неуверенности, а руки, казалось, сомневались в
существовании вещей, было совершенно очевидно, что он явился из
того мира, где люди умеют спать и помнят. Когда Хосе Аркадио
Буэндиа вышел к старику, тот сидел в гостиной, обмахиваясь
потрепанной черной шляпой, и внимательно, с сочувственным видом
читал надписи, приклеенные к стенам. Хосе Аркадио Буэндиа
приветствовал его с глубочайшим почтением, опасаясь, что, быть
может, знал этого человека раньше, а теперь запамятовал. Однако
гость разгадал хитрость. Он почувствовал, что его забыли - но
не преходящим забвением сердца, а другим, более жестоким и
окончательным, которое ему было хорошо известно, потому что это
было забвение смерти. Тогда он все понял. Открыл чемодан,
набитый не поддающимися определению предметами, и извлек из их
груды маленький чемоданчик с многочисленными пузырьками. Потом
протянул хозяину дома флакон с жидкостью приятного цвета, тот
выпил, и свет озарил его память. Глаза Хосе Аркадио Буэндиа
наполнились слезами печали еще прежде, чем он увидел себя в
нелепой комнате, где все вещи были надписаны, еще прежде, чем
он со стыдом прочел высокопарные глупости на стенах, и даже
прежде, чем, почти ослепленный яркой вспышкой радости, он узнал
гостя. Это был Мелькиадес.
В то время как Макондо праздновал возвращение памяти, Хосе
Аркадио Буэндиа и Мелькиадес отерли пыль со своей старой
дружбы. Цыган намеревался остаться в городе. Он действительно
побывал на том свете, но не мог вынести одиночества и
возвратился назад. Отвергнутый своим племенем, лишенный в
наказание за излишнюю привязанность к жизни своей колдовской
силы, он решил обрести тихое пристанище в этом, еще не открытом
смертью уголке земли и посвятить себя дагерротипии. Хосе
Аркадио Буэндиа ничего не слышал о таком изобретении. Но когда
он увидел себя и всех своих домочадцев запечатленными на вечные
времена на отливающей разными цветами металлической пластинке,
он онемел от изумления; к этому времени относится тот
заржавленный дагерротип, на котором изображен Хосе Аркадио
Буэндиа - у него взъерошенные волосы пепельного оттенка,
рубашка с крахмальным воротничком, застегнутым медной запонкой,
и торжественное и удивленное выражение лица. Урсула, помирая со