"Габриэль Гарсия Маркес. Сто лет одиночества (роман)" - читать интересную книгу автора

достойное помещение, где бы девушки могли принимать гостей, и
явилось главной причиной затеянного строительства. Дабы
претворить свою идею в жизнь с полным блеском, Урсула
трудилась, словно каторжная, все то время, пока осуществлялись
преобразования, и еще до окончания их она собрала на продаже
сластей и хлеба столько денег, что смогла заказать много редких
и дорогих вещей для украшения и благоустройства дома, и среди
прочего - чудесное изобретение, которому предстояло поразить
весь город и вызвать бурное ликование молодежи, - пианолу. Ее
привезли в разобранном виде в нескольких ящиках и выгрузили
вместе с венской мебелью, богемским хрусталем, дорогой столовой
посудой, простынями из голландского полотна и несметным
количеством разнообразных ламп, подсвечников, цветочных ваз,
покрывал и ковров. Поставивший все это торговый дом прислал за
свой счет итальянского мастера - Пьетро Креспи, который должен
был собрать и настроить пианолу, а также обучить клиентов
обращению с нею и танцам под модную музыку, записанную
дырочками на шести картонных цилиндрах.
Пьетро Креспи был молод и светловолос, столь красивого и
воспитанного мужчины в Макондо еще не видывали. Он так
заботился о своей внешности, что даже в самую изнуряющую жару
работал, не снимая тисненного серебром кожаного жилета и
пелерины из толстого темного сукна. Обливаясь потом и тщательно
сохраняя приличествующую дистанцию по отношению к хозяевам
дома, он заперся на несколько недель в гостиной и углубился в
работу с одержимостью, напоминающей ту, с которой Аурелиано
отдавал себя ювелирному делу. В одно прекрасное утро, не
отворив дверей гостиной и не призвав никого в свидетели чуда,
Пьетро Креспи вставил в пианолу первый цилиндр, и надоедливый
стук молотков, несмолкающий грохот падающих досок вдруг замерли
и уступили место тишине, исполненной удивления перед гармонией
и чистотой музыки. Все сбежались в гостиную. Хосе Аркадио
Буэндиа застыл, пораженный, но не красотой мелодии, а видом
клавиш, которые поднимались и опускались сами по себе. Он даже
установил в комнате камеру Мелькиадеса, рассчитывая сделать
снимок невидимого пианиста. В то утро итальянец завтракал со
всей семьей. Ребека и Амаранта, подававшие на стол, робели при
виде удивительной плавности, с которой бледные, не украшенные
кольцами руки этого ангелоподобного человека действовали ножом
и вилкой. В соседней с гостиной зале Пьетро Креспи стал давать
им уроки танцев. Не прикасаясь к девушкам, под стук метронома,
отбивающего ритм, он показывал им различные па под вежливым
надзором Урсулы, которая ни на минуту не покидала комнату, пока
ее дочери обучались танцам. В эти дни Пьетро Креспи надевал
бальные туфли и особые брюки - очень узкие и облегающие.
"Напрасно ты так беспокоишься, - говорил Хосе Аркадио
Буэндиа своей жене. - Ведь он же и не мужчина вовсе". Но
Урсула покинула свой пост лишь после того, как обучение было
закончено и итальянец уехал из Макондо. Тогда началась
подготовка к празднику. Урсула составила весьма ограниченный