"Габриэль Гарсия Маркес. Сто лет одиночества (роман)" - читать интересную книгу автора

кое-какую мебель и давал деньги до тех пор, пока Хосе Аркадио
не обрел вновь чувство реальности и не занялся обработкой
прилегающих к его дому пустошей. Что касается Амаранты, то она
так и не смогла подавить в себе враждебность к Ребеке, хотя
жизнь подарила ей удовлетворение, о котором она и не мечтала:
по желанию Урсулы, не знавшей, как загладить случившийся позор,
Пьетро Креспи продолжал обедать в их доме каждый вторник,
спокойно и с достоинством перенося свое несчастье. В знак
уважения к семье он сохранил черную ленту на шляпе и находил
удовольствие в том, чтобы выказывать свою преданность Урсуле
разными экзотическими подарками, вроде португальских сардин или
турецкого варенья из розовых лепестков; однажды он преподнес ей
даже красивую манильскую шаль. Амаранта была к нему очень
внимательна и ласкова. Угадывала его вкусы, срезала
отпоровшиеся ниточки с манжет его рубашек, а ко дню рождения
вышила его инициалы на дюжине носовых платков. По вторникам
после обеда, когда она занималась рукоделием в галерее, он
усердно развлекал ее. В этой девушке, к которой Пьетро Креспи
привык относиться как к ребенку, он открыл для себя новые
черты. Ей недоставало изящества, но зато она обладала редкой
тонкостью чувств и скрытой нежностью. Никто уже не сомневался,
что Пьетро Креспи сделает Амаранте предложение. И
действительно, однажды во вторник он попросил ее выйти за него
замуж. Она не прервала своей работы. Дождалась, пока перестали
гореть уши, придала своему голосу спокойную, уверенную, как у
зрелого человека, интонацию.
- Разумеется, выйду, Креспи, - сказала она, - но когда
мы получше узнаем друг друга. Спешка к добру не приводит.
Урсула совсем запуталась. Несмотря на свое уважение к
Пьетро Креспи, она никак не могла разобраться, хорошо или дурно
с точки зрения морали он поступил после длительной,
закончившейся так скандально помолвки с Ребекой. В конце концов
она приняла его сватовство как свершившийся факт - без всякой
оценки, потому что никто не разделил с нею ее сомнений. Глава
семьи - Аурелиано - только увеличил смятение матери своим
загадочным и категорическим заявлением:
- Сейчас не время думать о свадьбах.
Эти слова - смысл их дошел до Урсулы лишь несколько
месяцев спустя - были единственным искренним мнением, которое
мог высказать Аурелиано в тот момент не только в отношении
свадьбы, но и по поводу любого другого события, кроме войны.
Стоя у стены в ожидании расстрела, он и сам не сможет четко
объяснить себе, как была выкована та цепь незаметных, но
неотвратимых случайностей, что привела его сюда. Смерть
Ремедиос потрясла его меньше, чем он опасался. Она вызвала в
нем чувство глухого бешенства, постепенно растворившееся в
пассивном, тоскливом ощущении обманутых надежд, подобном тому,
что он испытал, когда решил больше не общаться с женщинами. Он
отдался своей работе, но сохранил привычку играть с тестем в
домино. Вечерние беседы в доме, погруженном в безмолвие траура,