"Габриэль Гарсиа Маркес. Недобрый час" - читать интересную книгу автора

- Но пишется в них только то, о чем уже говорят, - возразил Роберто, -
даже если сам ты этого еще не знаешь.
Она, однако, знала все, что в течение многих лет говорили жители
городка об их семье. В доме, полном служанок, приемных дочерей и приживалок
всех возрастов, от слухов было невозможно спрятаться даже в спальне.
Неугомонные Асисы, основавшие городок еще в те времена, когда сами были
всего лишь свинопасами, как магнит притягивали к себе сплетни.
- Не все, что говорят люди, - правда, - сказала она, - даже если ты
знаешь, о чем они говорят.
- Все знают, что Росарио Монтеро спала с Пастором, - сказал он. - Его
последняя песня была посвящена ей.
- Все это говорили, но определенно никто не знал, - возразила вдова. -
А теперь стало известно, что песня была посвящена Марго Рамирес. Они
собирались пожениться, но никто не знал об этом, кроме них двоих и его
матери. Лучше бы они не охраняли так свою тайну - единственную, которую в
нашем городке удалось сохранить.
Роберто Асис посмотрел на мать горящим, трагическим взглядом.
- Утром была минута, когда мне казалось, что я вот-вот умру.
На вдову это не произвело никакого впечатления.
- Все Асисы ревнивы, - отозвалась она. - Это самое большое несчастье
нашего дома.
Они замолчали. Было почти четыре часа, и жара уже спала. Когда Роберто
Асис выключил вентилятор, весь дом уже проснулся и наполнился женскими и
птичьими голосами.
- Подай мне флакончик с ночного столика, - попросила мать.
Она достала из него две круглые сероватые таблетки, похожие на
искусственные жемчужины, и вернула флакон сыну.
- Прими и ты, - сказала она, - они помогут тебе уснуть.
Он тоже достал две, запил их водой, которую оставила в стакане мать, и
снова опустил голову на подушку.
Вдова вздохнула и опять умолкла в раздумье, а потом, перенося, как
обычно, на весь городок то, что она думала о полудюжине семей их круга,
сказала:
- Беда нашего городка в том, что, пока мужчины в горах, женщины
остаются дома одни.
Роберто Асис уже засыпал. Глядя на небритый подбородок, на длинный,
резко очерченный нос, вдова вспомнила покойного мужа. Адальберто Асису тоже
привелось узнать, что такое отчаянье. Он был огромный горец, который лишь
один раз в жизни надел на пятнадцать минут целлулоидный воротничок, чтобы
позировать для дагерротипа, стоявшего теперь на ночном столике. О нем
говорили, что в этой же самой спальне он застал со своей женой мужчину, убил
его и зарыл труп у себя в патио. На самом деле было совсем другое:
Адальберто Асис застрелил из ружья обезьянку, которая сидела на балке под
потолком спальни и смотрела, как переодевается его жена. Он умер сорока
годами позже, так и не сумев опровергнуть сложенную о нем легенду.


Падре Анхель поднялся по крутой лестнице с редкими ступенями. На втором
этаже, в конце коридора, на стене которого висели винтовки и патронташи,
лежал на раскладушке полицейский и читал. Чтение захватило его, и он заметил