"Габриэль Гарсиа Маркес. Недобрый час" - читать интересную книгу автора

- Что было?
- Листки, - с нервным смешком ответила Тринидад.


Сесару Монтеро, через три дома от церкви, снились слоны. В воскресенье
он их видел в кино, но за полчаса до конца сеанса хлынул дождь, и теперь он
досматривал картину во сне.
Повернувшись, он всем телом тяжело привалился к стене, и насмерть
перепуганные туземки, спасаясь от стада слонов, бросились врассыпную. Жена
слегка толкнула его, но ни она, ни он не проснулись. "Мы уходим", -
пробормотал Сесар Монтеро и вернулся в прежнее положение, а потом проснулся
- в то самое мгновение, когда второй раз зазвонили к мессе.
Окно и дверь в комнате затягивали проволочные сетки. Окно выходило на
площадь и было задернуто гардиной из кретона в желтых цветочках. На ночном
столике стояли портативный приемник, настольная лампа и часы со светящимся
циферблатом. Напротив, у стены, высился огромный зеркальный шкаф.
Сесар Монтеро услышал кларнет Пастора, когда уже надевал ботинки для
верховой езды. Шнурки из грубой кожи затвердели от грязи, он потянул их с
силой, медленно пропуская сквозь сжатую в кулак ладонь, которая была грубее
самих шнурков. Потом начал искать шпоры, но под кроватью их не оказалось. Он
продолжал одеваться в полутьме, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить жену.
Застегивая рубашку, посмотрел на часы и снова начал искать шпоры под
кроватью. Сперва пошарил рукой, а потом стал на четвереньки и заглянул под
кровать. Жена проснулась.
- Что ты ищешь?
- Шпоры.
- Висят за шкафом, - сказала она. - Ты их туда повесил еще в субботу.
Она отдернула москитную сетку, зажгла свет, и он со смущенным видом
поднялся на ноги. Массивный, с квадратной спиной, он двигался легко, хотя
подметки его сапог были тяжелыми и толстыми. Казалось, что в здоровье его
есть что-то звериное. Определить возраст Сесара Монтеро было невозможно,
однако морщины на шее выдавали, что ему уже за пятьдесят. Он сел на кровать
и начал надевать шпоры.
- Все льет и льет, - сказала жена, ощущая своими тонкими, как у
подростка, костями впитанную ими за ночь сырость. - Я совсем как губка.
Маленькая, худая, с длинным острым носом, она всегда казалась сонной.
Теперь она пыталась разглядеть сквозь гардину дождь. Сесар Монтеро наконец
пристегнул шпоры, встал и несколько раз притопнул ботинками. Звон медных
шпор отдался по всему дому.
- В октябре ягуар жиреет, - сказал он.
Но жена не услышала, завороженная звуками кларнета. Когда она снова на
него посмотрела, он, широко расставив ноги и наклонив голову, причесывался
перед шкафом. Зеркало не вмещало его.
Она напевала негромко мелодию Пастора.
- Бренчали это всю ночь, - сказал он.
- Очень красивая мелодия, - отозвалась жена.
Сняв со спинки кровати ленту, она завязала ею волосы на затылке и, уже
совсем проснувшись, сказала со вздохом:
- "И там я останусь до смерти".
Он не обратил на это никакого внимания. Из ящика шкафа, где лежали