"Габриэль Гарсиа Маркес. Недобрый час" - читать интересную книгу автора

на землю. Тогда только алькальд заметил, что на нем пижамные штаны, что он
мокрый от дождя и пота и что зуб не болит.
Двери домов стали открываться. Двое полицейских с винтовками побежали к
середине площади, за ними устремилась толпа. Оборачиваясь на бегу и пугая
людей дулами винтовок, полицейские кричали:
- Назад!
Ни на кого не глядя, почти не повышая голоса, алькальд приказал:
- Разойдись!
Толпа рассеялась. Не снимая с Сесара Монтера плаща, алькальд обыскал
его. В кармане рубашки он нашел четыре патрона, а в заднем кармане брюк -
наваху с рукояткой из рога. В другом кармане он нашел записную книжку, три
ключа на кольце и четыре бумажки по сто песо. Сесар Монтеро развел руки в
стороны и с невозмутимым видом позволял себя обыскивать - почти не двигаясь,
чтобы облегчить алькальду эту процедуру. Закончив, алькальд подозвал обоих
полицейских и передал им Сесара Монтеро вместе с изъятыми у него вещами.
- Отведите на второй этаж, - приказал он. - Вы за него отвечаете.
Сесар Монтеро снял с себя плащ, отдал его одному из полицейских и пошел
между ними, не замечая дождя и волнения толпы. Алькальд проводил его
задумчивым взглядом, а потом повернулся к толпе, махнул рукой, словно
разгоняя кур, и прокричал:
- Всем разойтись!
А потом, отирая рукой пот с лица, пересек площадь и вошел в дом
Пастора.
Ему пришлось проталкиваться между растерянными, бестолково мечущимися
людьми. Мать Пастора лежала, скорчившись, в кресле, окруженная женщинами,
которые с беспощадным рвением обмахивали ее веерами. Алькальд потянул одну
из них за рукав.
- Не лишайте ее воздуха, - сказал он.
Женщина обернулась:
- Она только собралась к мессе!..
- Все это прекрасно, - сказал алькальд, - но сейчас дайте ей дышать.
Пастор лежал ничком в галерее, около голубятни, на ложе из
окровавленных перьев. Сильно пахло голубиным пометом. В тот миг, когда в
проеме двери показался алькальд, несколько мужчин как раз пытались поднять
тело.
- Разойдись! - крикнул он.
Мужчины опустили тело на перья и, оставив его в том же положении, в
каком нашли, молча отступили. Окинув труп взглядом, алькальд перевернул его.
Посыпались крохотные перышки, но на животе их налипло много, пропитанных
теплой, еще живой кровью. Он счистил их руками. Пряжка ремня была
раздроблена, рубашка разорвана. Приподняв рубашку, алькальд увидел
внутренности. Кровь из раны уже не шла.
- Из такого ружья только ягуаров убивать, - сказал кто-то.
Алькальд встал и, не отрывая взгляда от трупа, обтер руку в
окровавленных перьях о подпорку голубятни, а потом вытер ее о пижамные
штаны.
- Не трогайте, - сказал он.
- Так и оставите тут валяться? - спросил один из мужчин.
- Вынос трупа надо оформить по закону, - отозвался алькальд.
В доме запричитали женщины. Сквозь плач и удушающие запахи, казалось,