"Габриэль Гарсия Маркес. Статьи" - читать интересную книгу автора

преступления не стали сюжетами для детективов. А научная фантастика,
которую Сталин считал вредной, была разрешена всего за год до того, как
искусственный спутник превратил ее в суровый социалистический реализм.
Самый покупаемый русский писатель в этом году - Алексей Толстой (нет, они
со Львом Толстым вовсе не родственники), автор первого фантастического
романа. Считают, что среди иностранных изданий наибольший успех выпадет на
долю "Пучины" Хосе Эустасио Риверы. Официальные сведения: за две недели
продано 300 тыс. экземпляров.
Прежде чем попасть в святилище, пройти его, не задерживаясь, не более
чем за минуту, мне понадобилось девять дней, еще полдня и еще полчаса
стояния в очереди. При первой попытке дежурный, следящий за порядком,
попросил предъявить специальный билет. Фестивальные пропуска не годились.
Еще на неделе Франко обратил мое внимание на общественный телефон-автомат
на Манежной площади: в стеклянной кабине, рассчитанной на одного человека,
две молоденькие девушки по очереди разговаривали по телефону. Одна из них
немного знала английский, и нам удалось объяснить ей, что просим ее быть
нашей переводчицей. Обе старались убедить дежурного позволить нам пройти
без специального пропуска, но получили твердый отказ. Та, что немного
говорила по-английски, покраснев, дала нам понять, что советские
милиционеры плохие люди. "Very, very, very bad", - повторяла она с глубокой
убежденностью. Никому не нравилось введение спецпропусков, и мы знали, что
многие делегаты прошли по фестивальному пропуску.
В пятницу мы предприняли третью попытку, на этот раз пришли с
переводчиком с испанского - двадцатилетней студенткой-художницей, скромной
и сердечной. Дежурные, даже не упоминая о специальных билетах, сообщили,
что уже поздно: минуту назад запретили занимать очередь. Переводчица
упрашивала, обращаясь к старшему группы, но тот отрицательно покачал
головой и показал на часы. Нас окружила толпа любопытных. Внезапно
послышался незнакомый разгневанный голос, громко повторяющий по-русски,
словно ударяя молотом, одно слово "бюрократ". Любопытные разошлись. Наша
переводчица все еще наступала, как бойцовский петух. Старший группы отвечал
ей с той же непреклонностью. Когда наконец удалось оттащить ее к машине,
девушка зарыдала. Мы так и не добились, чтобы она перевела нам, о чем они
спорили.
За два дня до отъезда мы пожертвовали обедом и предприняли последнюю
попытку. Встали в хвост очереди, ничего никому не объясняя, и дежурный
милиционер доброжелательным жестом пригласил нас. У нас даже не спросили
пропусков, и через полчаса, пройдя через главный вход с Красной площади, мы
оказались под тяжелым сводом сделанного из красного гранита Мавзолея. Узкая
и низкая бронированная дверь охраняется двумя солдатами, вытянувшимися по
стойке "смирно" и с примкнутыми штыками. Кто-то говорил мне, что в
вестибюле стоит солдат с таинственным оружием, зажатым в ладони.
Таинственное оружие оказалось автоматическим оружием для подсчета
посетителей.
Внутри Мавзолей, полностью облицованный красным мрамором, освещен
приглушенным, рассеянным светом. Мы спустились по лестнице и оказались в
помещении явно ниже уровня Красной площади. Двое солдат охраняли пост связи
- конторку с полдюжиной телефонных аппаратов. Проходим еще через одну
бронированную дверь и продолжаем спускаться по гладкой сверкающей лестнице,
сделанной из того же материала, что и совершенно голые стены. Наконец,