"Габриэль Гарсия Маркес. Критические статьи" - читать интересную книгу автора

любовью и не подозревают о том, что жизнь бедного Флорентино Арисы
превратилась в годы безумного ожидания реванша.
Это невозможно, но Флорентино Ариса пережил своего счастливого
соперника. Более того, ему удалось преодолеть неприязнь к себе Фермины Дасы
и вернуть ее прежнее расположение. В семьдесят семь лет Флорентино Ариса
наконец-то соединяется со своей возлюбленной. Любовь победила.
Овидий эпохи СПИДа, Маркес создал свою "Науку любви", полную веры в
человеческое сердце и с надеждой на Божественную благодать.


#


#
Марио Варгас Льоса. АМАДИС В АМЕРИКЕ
Перевод Т. Коробкиной
Статья о романе Гарсиа Маркеса "Сто лет одиночества", впервые
опубликованная в журнале "Амару" (1967, №3) (Перу).
Выход в свет романа Габриэля Гарсиа Маркеса "Сто лет одиночества"
представляет собой литературное событие исключительного значения: своим
блистательным появлением эта книга, имеющая необычайные достоинства,
традиционная и современная одновременно, американская и универсальная,
рассеивает мрачные предсказания, что роман как жанр истощился и находится
на пути к исчезновению.
Не говоря о том, что Гарсиа Маркес написал восхитительную книгу -
неумышленно, возможно, сам того не зная, он сумел восстановить
повествовательную традицию, прерванную века тому назад, сумел воскресить
широкий, благородный и великолепный литературный реализм, который был у
зачинателей романа как жанра в средние века. Благодаря книге "Сто лет
одиночества" еще больше окреп престиж, который был завоеван американским
романом в последние годы и который продолжает расти и расти.
Роман "Сто лет одиночества" делает просторнее и чудеснее воображаемый
мир, возведенный Гарсиа Маркесом в первых четырех книгах; он также означает
качественное изменение той неласковой, суровой и удушающей реальности, на
фоне которой разворачиваются истории, рассказанные в книгах "Палая листва",
"Полковнику никто не пишет", "Недобрый час" и "Похороны Мамы Гранде".
В первой повести этот мир описывается чисто субъективно, в мучительных
и мрачных монологах сомнамбулических персонажей, которых преследует смутный
рок, отнимая у них возможность общения с другими людьми и обрекая их на
трагедию; Макондо - как округ Йокнапатофа у Фолкнера или порт Санта-Мария у
Онетти - предстает здесь воображаемой территорией, метафизической
прародиной, проекцией вовне сознания человека, отягощенного виной. В
последующих книгах этот мир опущен с туманных, абстрактных высот духа на
географическую и историческую почву. В повести "Полковнику никто не пишет"
он обретает кровь и мускулатуру, то есть пейзаж, людей, нравы, обычаи и
традиции, в которых неожиданно узнаются самые избитые мотивы американского
бытописательства и креолизма. Но используются они здесь радикально
по-новому: не как ценностные, а как обесцененные понятия, не как повод для
прославления местного колорита, а как символы поражения, распада и нищеты.
Знаменитый боевой петух, который, исполненный великолепия и чванства,