"Габриэль Гарсиа Маркес. Скверное время" - читать интересную книгу автора

нота, а потом последовала пауза - словно за стеной кто-то замер в
напряженном ожидании. Обойдя покрытый шерстяной скатертью небольшой стол,
украшенный склянкой с искусственными цветами, - к нему вплотную были
придвинуты четыре стула, - Сесар Монтеро подошел и остановился перед дверью,
выходящей во двор; тут он откинул назад капюшон плаща, снял на ощупь
предохранитель и спокойным, почти дружелюбным голосом позвал:
- Пастор.
В дверном проеме, отвинчивая от кларнета мундштук, появился Пастор:
сухощавый, прямо державшийся юноша с подровненным ножницами молодым пушком
на верхней губе. Увидев перед собой решительно стоящего Сесара Монтеро с
направленным на него ружьем, он беспомощно открыл рот, но ничего не смог
сказать, а только побледнел и слабо улыбнулся. Сесар Монтеро поплотнее
уперся ногами в земляной пол, прижал приклад к бедру и, сжав решительно
челюсти, надавил на спусковой крючок. Дом содрогнулся от выстрела; извиваясь
как червь, по ту сторону порога в водовороте мелких птичьих перьев судорожно
полз Пастор; оказался он там до или после выстрела - этого Сесар Монтеро
сказать не мог.

***

Алькальд начал уже было засыпать, как вдруг прогремел выстрел. Уже три
ночи мучительная зубная боль не давала ему ни сна ни покоя. Сегодня утром, с
первым ударом колокола, призывающего на мессу, он принял в восьмой уже раз
дозу обезболивающего. Боль отступила. Стук дождевых капель о цинковую крышу
приглашал ко сну, но даже в полудреме зуб, хотя и не болел, напоминал о
себе. Когда раздался выстрел, сон развеялся в мгновение ока; алькальд
схватил пояс с надетыми на него подсумками и револьвером, - благо, что все
это он всегда держал под рукой: на стуле, слева от гамака. Но, кроме шума
дождя, не слышно было больше ничего, тогда алькальд решил, что, видимо, это
был кошмарный сон, и нестерпимая зубная боль обрушилась на него снова.
Его знобило. Глянув на себя в зеркало, он увидел, что щеку разносит. Он
открыл баночку с ментоловым вазелином и смазал больное, твердое на ощупь
место на щеке, брить которую не решался. Сквозь шум дождя до его слуха
донеслись отдаленные голоса. Алькальд вышел на балкон. По улице бежали люди,
некоторые - даже в спальном белье; вся толпа двигалась в сторону площади.
Какой-то паренек повернул к нему голову и, всплеснув руками, не
задерживаясь, прокричал:
- Сесар Монтеро застрелил Пастора!
На площади, целясь в толпу из ружья, волчком вертелся Сесар Монтеро.
Алькальд узнал его с трудом. Вынув левой рукой револьвер из кобуры, он начал
продвигаться к центру площади; народ расступался, освобождая ему дорогу. Из
бильярдной появился полицейский с винтовкой на изготовку и стал целиться в
Сесара Монтеро. Алькальд негромко сказал ему: "Не стреляй, придурок! "
Вложив свой револьвер обратно в кобуру, он выхватил у полицейского винтовку
и с оружием наготове снова двинулся к центру площади. Толпа отшатнулась к
стенам.
- Сесар Монтеро, - выкрикнул алькальд, - отдай ружье!
До этого мгновения Сесар Монтеро алькальда увидеть не мог. Но теперь, в
резком прыжке, он повернулся к нему лицом. Алькальд отжал спусковой крючок,
но не выстрелил.