"Юрий Маркин "Рассказы о джазе и не только" (49)" - читать интересную книгу автора

т.е. куда-то за мою спину. Итак, сижу курю и они тоже курят, а дым уносится...
Hачинает помаленьку дождь покапывать, но сидеть можно. И вдруг из-за спины
довольно внятно раздается гневный глас неопределенного полу:
- Ты что, как в Америке? (!)
И после небольшой паузы - снова: - Ишь расселся! Дым-то в окна несет!!
Размышляю - к кому же относится сия грозная филиппика? Ведь они тоже курят,
но сказано в единственном числе - значит не им. Значит, помимо дыма, не
понравился и курительный прибор тоже, раз сказано "как в Америке". Обладатель
гласа, по-видимому, уверен, что только там курят трубки, эти атрибуты
капитализма. Стараясь не выдать своим поведением, что реплика обличителя
капитализма попала в цель, сохраняю искусственное спокойствие и докуриваю
трубку. Глас больше не возникает, но настроение подпорчено. Вот уже и во дворе
курить нельзя! Встаю и иду, не поворачиваясь в сторону моего гонителя, всем
своим видом демонстрируя, что презираю врага табака. Отойдя подальше,
поворачиваю голову, но ни в одном из открытых окон не вижу табакофоба (скрылся
мерзавец) и я удаляюсь прочь с чувством, если и не победы, то хотя бы ничьей.
До окончания обеденного перерыва Жанны-Маши еще много минут - иду на улицу
Герцена. Идя, сознаю, что происшествие с курением, очень дурной знак. Забредаю
в кафе напротив театра поэта-бунтаря, где, обнаружив вопиюще небольшую очередь
за кофе (хороший знак!), встаю в конец ее. Стою не долго, что весьма не
типично...
И вот уже несу чашку двойного кофе к свободному месту за столиком - есть
место (хороший знак), сажусь и только к губам подношу чашку, как над головой
раздается: - У вас свободно?
При этом следует толчок (товарищ ногой зацепил стол) и мой кофе проливается
(дурной знак!). Кофепитие подпорчено - наспех заглотнув еще не расплескавшиеся
остатки - выбегаю на улицу. Времени лишь половина третьего, еще мотаться
полчаса. Плетусь в сторону Hикитских, где на бульварном сквере сохранился
неоплачиваемый, ископаемый сортир. Он, в силу своей бесплатности, очень
капризен нравом - все больше закрыт, согласно древнерусской традиции, что
нормальное положение шлагбаума закрытое (!).
Приближаясь к заветной цели, издалека вижу, как еле стоящая на ногах
сотрудница неумолимо закручивает проволокой дверь, чтобы воспроизвести
нормальное положение шлагбаума. Сотрудница пьяна изрядно и, посему внезапно
оказывается добра ко мне, разрешив попользоваться вверенным ей объектом.
Правда, с одним условием: посмотреть, не остался ли кто там внизу (туалет
подземный). Я, тронутый ее доверием, с радостью выполняю возложенную на меня
почетную миссию - выбравшись из подземелья, говорю начальнице, что никого там
не сидит, и она окончательно закручивает свою проволоку. В приподнятом
настроении (допуск в уборную - очень хорошее знамение) иду по бульвару к
Пушкинской. Дождь припускает вовсю, укрываюсь под козырьком нового МХАТа. Дождь
переходит в ливень, лужи созревают на глазах, Закуриваю... Засадил пару трубок
- наверное, жанномашин обед уже закончен - пора мне в Союз. Иду.
Снова вхожу в подъезд, поднимаюсь по лестнице, вызываю лифт, еду, вхожу в
Правление - Маша-Жанна еще не вернулась (!). Томлюсь в правленческом
предбаннике, ловя на себе настороженные взгляды его обитателей, я их понимаю -
какой-то подозрительный тип в подмоченной одежде. То и дело входят "члены" по
своим членским или членным делам, заигрывают с правленческими
барышнями-секретаршами, а я все томлюсь и уже отыскал местный сортир, что
несколько скрасило мое ожидание. Hо вот хлопает дверь и входит, как