"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

Она приняла было его за священника! В памяти индейцев еще жил беспутный
и хмельной отец Ювеналий, отнимавший у мужчин племени Ворона жен и дочерей.
А здесь, в низовьях Юкона, приказчик Колмаков еще недавно крестил туземцев в
огромном чугунном котле. После этого стали рассказывать сказки о том, как
злой русский человек варил живьем детей Ворона. Загоскин невольно
рассмеялся, вспомнив об этом.
- Меня зовут Ке-ли-лын. Так меня будут звать до смерти, я не хочу
креститься. Пусть приходят длинноволосые люди, - я стану убивать их, как
медведей...
- А меня?
- Ты обморозил себе щеки, беловолосый, - вместо ответа сказала
индианка. - Я дам тебе гусиного жира... Куда ты идешь один? Где твой дом,
жена, дети?
- У меня их нет...
- Потому ты и не боишься смерти! Мне нет дела - куда ты идешь. Я
накормлю и обогрею тебя. Если ты останешься жив, вспомни меня... Как хорошо
ты говоришь по-индейски!
Он сжал кулаки: в первый раз его жизнь зависит от женщины! Но сердце
Загоскина радостно стучало. О и улыбнулся и вновь почувствовал, как от
улыбки болят обмороженные щеки и веки.
Индианка придвинула к нему деревянную чашку с вареной рыбой. Он порылся
в карманах и достал тряпицу со щепотью серой соли. Несмотря на голод, он
старался есть медленно. Девушка не смотрела на него. Она подкладывала
хворост в очаг, черные волосы ее свешивались почти до пола; от движений
ловкого тела звенел бирюзовый панцирь на ее груди.
Загоскин насытился и вытащил из-за пазухи путевой дневник. Никто не
знает, что случится с ним завтра! Он вышел из хижины определить широту и
долготу местности. Скрюченные пальцы с трудом держали карандаш. Вернувшись,
Загоскин спросил, как называется селение. Ке-ли-лын ответила: "Бобровый
Дом". "Значит, где-то близко есть бобровые плотины", - подумал он и вдруг
ощутил непреодолимую потребность уснуть. Устало взглянул он на пламя очага,
и оно расплылось в его глазах. Он погружался в сладостный туман, веки
смыкались так крепко, как будто Ке-ли-лын зашивала их золотой нитью.
Пробудил его толчок в плечо.
- Скорее беги, беловолосый, - сказала индианка. - Торопись, или ты
никогда не сможешь вспомнить обо мне.
Загоскин прислушался и различил вой собак и звуки победной охотничьей
песни. Он быстро сообразил: люди племени Ворона скоро будут здесь. Они тащат
на жердях добычу, мажут копья звериной кровью. Потом здесь начнется дележ...
Он успеет уйти! Затеряться в зарослях мерзлых низкорослых ив у берега
Квихпака.
- Ты еще сможешь вспомнить обо мне, спеши! Загоскин спустился в заросли
и лег в снег. Ветви царапали ему лоб, он отводил их и жадно вглядывался в
простор.
...Вот охотники вошли в село, размахивая копьями и рогатинами. Девушка
в алом двинулась навстречу мужчинам. Высокий индеец склонился над убитым
медведем, к индейцу подошли другие; блеснули ножи, и через несколько
мгновений люди, издавая протяжный крик, подняли на копьях медвежью шкуру. И
вдруг все расступились перед девушкой в алом. Она облеклась в еще дымящуюся
шкуру зверя и начала медленную пляску. На жестоком морозе была видна кайма