"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

Но вот на башне редута взвился сигнальный флаг, с брига ответили
сигналом: "Ясно вижу". Вскоре от корабля отделилась лодка. Матросы молча
помогли Загоскину и Кузьме перетащить имущество в шлюпку и взялись за
весла...
- Заждались мы вас, - сказал старший офицер. - Скоро поднимаем паруса.
Пакет получили? На берегу ничего не оставили? - Он держался с Загоскиным
равнодушно вежливо, с каким-то брезгливым оттенком. В глазах офицера можно
было прочесть сдержанную тревогу. Его, человека, привыкшего к размеренной
жизни, беспокоило присутствие нового лица. Но офицер обязан был заботиться о
Загоскине. Он предложил гостю пройти в отведенную ему каюту, где уже был
накрыт стол для обеда. Загоскин попросил второй прибор. Старший офицер
удивленно поднял брови, услышав, что гость хотел бы обедать вместе с
индейцем Кузьмой, но ничего не сказал в ответ и исполнил его желание. Но
почему Загоскин не был приглашен в кают-компанию, где обедали офицеры брига
и откуда доносился звон ножей и вилок?
Старший офицер предупредительно отвечал на вопросы, но не заговаривал
первым.
- А вы не знаете причины моего вызова? Ищут, торопят, как на пожар. В
чем дело? - Не могу знать. Получил приказ разыскать вас и вручить пакет.
Разрешите распорядиться, чтобы вам принесли чаю? Ваш индеец его тоже пьет? -
И еще как! Благодарю вас.
Когда старший офицер вышел, Кузьма и Загоскин, как по уговору,
переглянулись. Их глаза блестели от обильной и вкусной пищи.
- Слава святому Николе, - сказал Кузьма, - наш путь окончен! Как мы
живы остались! В жизни мне не раз приходилось плохо. Когда я был в теплой
стране, то, чтобы не умереть с голоду, я ел улиток и шишки с толстых
деревьев с резными листьями; когда я ходил к людям Зимней Ночи, мне однажды
пришлось съесть запасные сапоги из шкуры нерпы... Но в этом походе нам было
куда тяжелее, видит бог. Когда приедем в Ситху, ты будешь много есть и долго
спать. Белый Горностай, брось хоть на сегодня свои пишущие палки!
После обеда они пили горячий, крепкий чай. Чаю принесли очень много, и
Кузьма поглощал один стакан за другим, поглядывая на чайник - много ли еще в
нем осталось. Загоскин, опоражнивая постепенно свои карманы, выкладывал на
стол клочки бумаг, записки на узких бумажных лентах, маленькие памятные
книжки. Он хотел собрать все, что было записано урывками, привести в порядок
и переписать в дневник. Наконец очередь дошла до нагрудного кармана, где
лежали наиболее нужные бумаги; там же оказались и святцы в малиновом
переплете.
Загоскин раскрыл их и внезапно заметил то, что раньше не бросалось ему
ни разу в глаза, - в книжке не было заглавного листа. Лист этот не был
вырван, его просто кто-то наглухо приклеил к обложке святцев; точно так же
было сделано и с последним листом книжки. Загоскин взял нож и попробовал
отклеить лист от обложки. Из этого ничего не получилось. Тогда он снял
крышку с чайника, из которого шел густой пар, и прикрыл чайник раскрытой
книжкой. Скоро края размякшего листа стали загибаться и отходить от обложки.
Загоскин нетерпеливо раскрыл теплую, пропитанную паром страницу и увидел
ровную, сделанную старательным почерком надпись. Она занимала весь
заклеенный лист.

"Во имя отца и сына и святаго духа!