"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

жилеточке одной сидит и что-то все пишет. И про тебя спросил: "Сидит, поди,
сочиняет?" И книг - ужас просто сколько у него! - умилилась Таисья Ивановна.
Загоскин раскрыл принесенную книгу "Современника" за 1836 год. В ней
рассказывалась удивительная история белого человека, прожившего тридцать лет
среди индейцев. Джон Теннер - так звали его - сочинил записки о своих
скитаниях с охотничьим племенем. Об этих записках и рассказывал неизвестный
автор большой статьи, укрывшийся под псевдонимом "The Reviewer". Загоскина
поразило неравнодушие к судьбе человека, проданного индейцу Нетно-куа за
табак и бочонок водки, сочувствие к диким племенам, скитающимся в лесах и
пустынях.
"Обозреватель" подробно излагал содержание записок индейского пленника
и особенно ценил сочинение за то, что жизнь он изобразил во всей ее суровой
правде, чего не сделали ни Купер, ни Шатобриан.
"Эти записки драгоценны во всех отношениях. Они самый полный и,
вероятно, последний документ бытия народа, коего скоро не останется и
следов. Летописи племен безграмотных, они разливают истинный свет на то, что
некоторые философы называют естественным состоянием человека". Эти слова
"Обозревателя" Загоскин отчеркнул ногтем.
Другую фразу он выписал целиком, тщательно выводя буквы. Он перечитывал
эти слова несколько раз, думая, что они - лучший эпиграф.
"Это - длинная повесть о застреленных зверях, о метелях, о голодных
дальних шествиях, об охотниках, замерзших на пути, о скотских оргиях, о
вражде, о жизни бедной и трудной, о нуждах, непонятных для чад
образованных..."
Загоскин думал о том, как верно выражено все в этих немногих словах. И
он невольно вспоминал юконские вьюги, охоту на оленей и медведей, жилища
народа кан-юлит, торжества охот и праздник мертвых. Ведь все это он видел
своими глазами, прикасался ко многому своими сильными руками. Но его часто
мучили сомнения, как описать все это не только с точки зрения ученого.
Научные описания у него получались. Но Загоскину хотелось иного. Как
передать на бумаге картину северного сияния, серебряный грохот водопада,
кружение радужных птиц над раскрывшимися цветами? Как показать душу индейца
Кузьмы, рассказать о подвигах девушки-тойона Ке-ли-лын? И наконец, самым
трудным Загоскину казалось писать о себе, особенно о тех мгновениях великого
душевного напряжения, которые зовутся подвигом, любовью, отвагой и без
которых немыслима была для него жизнь.
Он в отчаянии бросал перо, сознавая, что такой дар - удел немногих,
рвал на мелкие клочья то, что уже успел написать, хватал ружье и уходил на
Лебяжье озеро стрелять уток.
- Задичал совсем мой Лаврентий, - вздыхала вслед ему Таисья Ивановна. -
Ишь до чего книжки людей доводят! Напрасно я к попу ходила. Хоть бы женить
парня на креолке, что ли... Да куда там! Говорил, что в России его какая-то
ожидает.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В Ново-Архангельске произошло радостное для многих событие.
Американский шкипер привел на корабле "Аргус" ром с Гавайских островов.
Население крепости находилось в приятном возбуждении, и почти все жители
Ситхи ходили на пристань смотреть, как с корабля на берег по деревянному