"Стивен Марлоу. Риск - мое призвание ("Честер Драм") " - читать интересную книгу автора

медленно покачал головой. Близнецы Штрейхеры начали шепотом о чем-то
совещаться. Зиглинда, казалось, в чем-то колебалась, а Зигмунд настаивал.
Наконец Зиглинда направилась туда, где стояли мы с Пэтти, взяла ее за руку и
потащила к лестнице. У Пэтти было что-то не в порядке с координацией: она
двигалась как-то неравномерно, и если бы Зиглинда отпустила ее руку, то она,
возможно, упала бы. Всю дорогу к лестнице Пэтти оглядывалась на меня. В ее
глазах читалась мольба о помощи...
Последним по лестнице спиной вперед медленно поднялся Зигмунд со своим
"Штерном". Я подождал, пока закроется наружная дверь, и рванулся наверх.
Я остановился на верхней площадке. Освещение было очень тусклым, но я
видел, что прямо передо мной что-то вырисовывалось. Очень умно, подумал я в
ту долю секунды, которая у меня еще оставалась. Они пока здесь, и ждут
самого первого. Потом они его подстрелят, он перекроет лестницу, и они
спокойно уедут, пока все будут здесь барахтаться. Очень умно.
Я поднял руку. Мне представлялось, что у меня масса времени, хотя
каждый удар моего сердца, казалось, длился целую вечность. Что-то ударило
меня по руке и отбросило в сторону.
Я увидел перед собой лицо Зигмунда и провалился в темноту.


Глава 7

Переведя взгляд с кончика своего носа, я обнаружил перед собой уходящую
в никуда ровную полосатую поверхность, которую частично закрывала пара
глянцево сверкавших сапог. Зрелище было весьма интересным, но я подобных
зрелищ уже навидался и знал, что обычно они сопровождаются для меня
пульсирующей болью и здоровенной шишкой на затылке. Ровной поверхностью в
полоску оказался обыкновенный пол, а сапоги принадлежали тому, кто сейчас
смотрел на меня сверху вниз.
Где-то совсем рядом послышался стон. Голос был знакомым, и спустя
некоторое время я осознал, что это был мой собственный голос. Я сел. В
нижней части затылка молотом стучала боль.
Парень в сапогах был из тех, кто сидел тог да вместе с Отто Рустом за
первым столом. У него уже был наготове для меня стакан с какой-то жидкостью,
горькой и обжигающей. Парень сказал что-то, но я покачал головой. Он опять
быстро и сердито заговорил по-немецки, но я его не понял.
Прошло некоторое время, прежде чем я смог подняться. Парень пытался
меня поддержать, но я с достоинством, которое у меня еще осталось, отстранил
его руку.
Мальчишки из Burschenschaft сбились в три группы. Первая образовала
неровный круг, в центре которого находился я. Вниз по лестнице меня или
отволокли, или же я скатился туда сам. Вторая группа ребят с побелевшими
лицами плотно столпилась вокруг Отто Руста и его отца. Третья, самая
малочисленная, окружала обнаженного по пояс малого. Его кожа блестела от
пота, а по щеке змеилась красная полоса в три дюйма длиной. Это была рана от
удара саблей, которая потом превратится в шрам. Несмотря на боль, парень
силился изобразить на своем лице восторг.
И вдруг моя жалость к самому себе пропала. В моем деле никогда не
обходилось без риска, оно всегда шло бок о бок с проломленными черепами. Я
вспомнил о Пэтти. Она пошла за мной не то, чтобы очень спокойно и