"Фредерик Марриэт. Корабль-призрак " - читать интересную книгу автора

Набожно приложившись губами к подписи матери, Филипп, не торопясь,
сложил записку, положил ее в карман и, взяв ключ, пошел вниз.
Было около полудня, когда Филипп подошел к запертой двери роковой
комнаты. Солнце ярко светило; небо было ясно, и все кругом в природе
улыбалось. Сказать, что, отпирая дверь, Филипп не испытывал жуткого чувства,
было бы неверно: ему было жутко, и сердце его дрогнуло, когда, повернув с
некоторым усилием ключ в замке, он толкнул дверь и распахнул ее. Но у него
был достаточный запас мужества и самообладания, чтобы справиться с этим
жутким чувством. Тем не менее он не сразу вошел в комнату; он остановился на
пороге: ему казалось, что он вторгается в убежище какого-то бестелесного
духа, который вот-вот предстанет перед ним. Обождав минуту, он переступил за
порог и стал оглядывать комнату.
Он не мог хорошо различить предметы, так как ставни были закрыты, и
только через щели в них врывались в комнату три ярких луча солнечного света,
показавшихся ему в первый момент чем-то сверхъестественным. Чтобы лучше
разглядывать предметы, Филипп принес из кухни свечу и с глубоким вздохом
облегчения вернулся в таинственную комнату.
Все было тихо. Стол, на котором должно было лежать письмо, стоял за
дверью и потому в данный момент был скрыт от глаз Филиппа. Твердыми шагами
прошел юноша через комнату к окну с намерением раскрыть ставни, но при
воспоминании, каким сверхъестественным образом эти ставни распахнулись и
затем снова закрылись в последний раз, руки его слегка задрожали.
Когда ставни были раскрыты, целое море света ворвалось в комнату и на
мгновение ослепило юношу, и, страшно сказать, этот ворвавшийся сюда веселый
дневной свет смутил Филиппа больше, чем царивший здесь раньше полумрак. Со
свечой в руке он поспешил выйти на кухню и здесь, опустив голову на руки,
просидел некоторое время в глубокой задумчивости, прежде чем собрался с
духом снова вернуться в ту комнату.
На этот раз он вошел уже совершенно смело и ясно отдавал себе отчет в
том, что он видел.
В комнате было всего только одно окно; против входной двери находился
камин, а по обе стороны его стояло по высокому буфету темного дуба. Пол
комнаты был чист, несмотря на то, что пауки протянули по нему во всех
направлениях свои паутины. С середины потолка спускался зеркальный шар,
обычное в то время украшение гостиных; но и он был окутан густою сетью
паутин, так что напоминал громадный кокон. Над камином висело две или три
картины в рамах со стеклами, затянутыми сплошным слоем пыли, сквозь который
трудно было различить что-нибудь. На камине стояло художественной работы
изображение Пресвятой Девы Марии из чистого серебра в небольшом киоте из
того же металла; но все это потемнело и потускнело настолько, что скорее
походило на темную бронзу или чугун. По обе стороны этой святыни красовались
индийские фигурки и вазочки с цветами. Стеклянные дверцы буфетов также были
запылены настолько, что едва можно было различить, что скрывалось за ними;
только там и сям можно было заметить блеск серебра, которое за стеклом не
успело еще совершенно почернеть.
На стене против окна висели тоже картины в рамах с запыленными
стеклами, а также две птичьих клетки. Филипп приблизился к ним и заглянул:
конечно, бедные пленницы давно покончили свое существование, но на дне
клеток лежали маленькие грудки светло-желтых перышек, по которым можно было
безошибочно сказать, что маленькие птички, жившие здесь, были вывезены с