"Фредерик Марриэт. Валерия" - читать интересную книгу автора

своим офицерам жениться; ему нужны были люди для войска, но только для
войска: он не дорожил супругами, доставлявшими ему большею частью девочек.
Но если, напротив того, жена дарила своего мужа шестью или семью мальчиками,
и если он был военный, то мог быть уверен, что получит пожизненную пенсию.
Мать моя родила сына, и так как известно, что женщина большею частью
продолжает производить детей того пола, с которого начала, то все
поздравляли ее с новой беременностью и предсказывали, что, благодаря ее
плодовитости, муж скоро получит пенсию. Отец мой был того же мнения и
надеялся, что пенсия вознаградит его за потерю бригады. Мать моя с
уверенностью говорила, что родит сына.
Но все предсказания и надежды разрушило мое появление на свет. Отец мой
был огорчен, но перенес это с твердостью мужчины. Мать моя была не только
огорчена, но рассержена. Она была женщина вспыльчивая и получила ко мне
какое-то отвращение. С летами это чувство не ослабевало, а усиливалось, и,
как вы увидите, было главною причиной всех моих несчастий.
Отец мой, находя неудобным возить с собой жену в дальние походы и
надеясь, может быть, снова заслужить милость императора и получить бригаду,
предложил матери возвратиться с двумя детьми к своим родителям. Маменька
решительно отказалась от этого, но согласилась отослать в Цвейбрюккен меня и
брата моего Августа. Там жили мы в то время, когда отец следовал за судьбою
императора, а мать за судьбою своего мужа. Я почти не помню деда и бабушки с
материнской стороны; помню только, что я прожила у них до семилетнего
возраста и потом переселилась с братом в Люневиль, к матери отца моего,
которая пожелала заняться нашим воспитанием.
Этого желала, как я говорю вам, бабушка, а не дедушка, бывший тогда еще
в живых. Будь его воля, он не призвал бы нас в Люневиль; он не любил детей.
Но бабушка имела свое, независимое от мужа состояние, и настояла на том,
чтобы мы переехали к ней. Я часто слышала, как дедушка говорил ей об
издержках по случаю нашего у них пребывания, и как бабушка отвечала: "Eh
bien, monsieur Chateauneuf, c'est mon argent que je dupense" (Ну, так что
же, господин Шатонеф, ведь я на это расходую свои деньги).
Надо описать вам дедушку. Он служил во французской армии и вышел в
отставку с чином майора и орденом почетного легиона. Это был высокий,
статный старик, с белыми, как серебро, волосами. В молодости он слыл,
говорят, одним из храбрейших и красивейших офицеров во французской армии. Он
думал только о своем покое; детский шум сильно беспокоил его, и вот почему
он не любил детей. Мы видели его чрезвычайно редко. Если мне, бывало,
случалось забежать к нему в комнату, он сейчас же грозил мне розгой.
Люневиль прекрасный город в Мертском департаменте. Замок, или лучше
сказать дворец, - великолепное, обширное здание, в котором жили некогда
Лотарингские герцоги; и потом жил король Станислав, основавший военную
школу, библиотеку и госпиталь. Дворец этот - квадратное здание, с прекрасным
фасадом. Перед ним бьет фонтан. В средине дворца есть широкая площадь, а за
ним обширный сад, содержимый в большой чистоте. Одну сторону дворца занимали
офицеры полка, стоявшего в Люневиле, другую солдаты; остальное было
назначено для старых отставных офицеров, получающих пенсию. В этом-то
прекрасном здании поселились доживать свою жизнь дедушка и бабушка. За
исключением Тюильри, я не знаю во Франции дворца, который мог бы сравниться
с люневильским. В нем поселилась и я; когда мне было семь лет, и с этого
времени начинается собственно и моя жизнь.