"Эллен Таннер Марш. Загадочный супруг " - читать интересную книгу автора

герцогини. В ногах койки стоял, делая своим присутствием тесную кабину еще
теснее, герцог Войн, вполголоса переговариваясь с доктором.
И камеристка и герцогиня - обе жадно прислушивались к их голосам, хоть
и пытались делать это незаметно друг от друга. Камеристка прятала
любопытство за работой, а герцогиня делала вид, что спит.
- В настоящее время она, безусловно, слишком нездорова, чтобы
продолжать путешествие, - говорил доктор, рассеянно почесывая у себя за
ухом.
"Блохи", - с презрением подумала герцогиня, наблюдая за ним сквозь чуть
приоткрытые веки. - Вероятно, уже много лет не расчесывал свой парик.
- Настоятельно рекомендую поместить ее в гостиницу, пока не оправится
полностью.
"Оправится... - подумала герцогиня. - Быть может, он имеет в виду "пока
не умрет"? Убежден, что дни мои сочтены, это совершенно очевидно, иначе тон
не был бы таким покровительственным. Старый болван! Я докажу ему, что не
намерена умирать в этом неприглядном и ничтожном английском графстве.
Дождусь возвращения домой". Она и впрямь не чувствовала себя умирающей,
несмотря на терзавшую ее лихорадку, от которой болела голова, горло, грудь.
И верила, что ничуть не похожа на женщину на смертном одре. По ее просьбе
Берта перед его приходом поднесла ей ручное зеркальце, и она тщательно
рассмотрела себя. О, быть может, слегка исхудала. Берта тщательно нарумянила
ей щеки и припудрила волосы (что было, разумеется, проявлением тщеславия,
поскольку они и так совершенно седы), затем укутала шотландской шалью с
цветами Монкрифов - яркие сочетания голубого, белого и зеленого безотказно
подчеркивали изумрудную яркость ее глаз, некогда слывших самым прекрасным на
ее и без того приковывавшем внимание лице. И обе они - и Берта, и она сама -
признали, что более чем удовлетворены результатами своих стараний.
- Дня три-четыре, возможно, неделю, - услышала она заключительные слова
доктора и хотела было взглянуть на него, но, подняв глаза, обнаружила, что
ее внучатый племянник полностью его загородил. Ян Монкриф стоял скрестив на
груди руки и слегка сутулясь, чтобы не задеть головой потолка. Свет фонаря
позволял разглядеть его резко выступающие скулы и гордый орлиный нос,
поразительно похожий, как вынуждена была признать герцогиня, на ее
собственный.
Эта мысль заставила ее улыбнуться, несмотря на ломоту в костях. Уже по
одному этому носу она тотчас узнала его, когда они впервые увиделись в
Париже меньше чем месяц тому назад. Нос да еще надменность, неизменно
сопутствовавшая ему, которой он был обязан своему воспитанию в гораздо
большей степени, чем сам это сознавал или соглашался признать. Высокомерие -
этой чертой все Монкрифы были наделены в удручающей степени, и герцогиня
весьма скоро обнаружила, что Ян Монкриф - при всем том, что он
незаконнорожденный, - тоже обладал этой чертой в избытке. У французов есть
для этого точное слово - "sang froid" или что-то подобное - ее притупившаяся
память перевела его как "хладнокровие", что, безусловно, соответствовало
характеру новоиспеченного герцога Война.
Герцогиня подавила зевок. Нет, их первая встреча, безусловно, была не
особенно приятной, и она сейчас слишком утомлена, чтобы поразмышлять об
этом. Утомленная, истерзанная болью, она чувствовала, как лихорадка точно
железным обручем стягивает ей голову и шею, и всем сердцем желала, чтобы...
Низкий голос вырвал ее из навалившейся на нее дремоты.