"Эдисон Маршалл. Викинг " - читать интересную книгу автора

В то время я любил Хастингса меньше всех остальных сыновей Рагнара. И,
конечно же, я сказал бы об этом богу Тору в своих молитвах, так как, по его
закону, закону рабов, работавших в поле, я должен был любить своего хозяина
и его сыновей. И все-таки, Хастингса я ненавидел сильнее других сыновей
Рагнара Лодброка. И я не могу объяснить, почему. Мы с ним были почти одного
возраста, его рука была не так тяжела, как у некоторых других, хотя он
громче смеялся над моей неуклюжестью и неловкостью.
Но я забыл об этом, едва завидев дичь. По правде сказать, мы с ним были
разгорячены так, будто только что осушили изрядный бочонок крепкого
хмельного эля.
Я испытывал сильное искушение сказать ему, что у меня в ящике, чтобы он
смог разделить мою гордость за соколицу, как я - за его чудесного сокола,
второго после сокола Рагнара. Он скоро освободит их от кожаных клобучков, и
мы увидим их стремительный взлет, миг, когда они заметят добычу, а затем
разделим с ними их жгучую радость.
Утки были самыми быстрыми из плавающих птиц и хорошей наградой
охотнику - не горсть перьев, как обычная дикая утка, а толстошеие,
мясистые, - прекрасная еда для воина. У них были короткие, но очень сильные
крылья. Иной раз, когда они бросались в озеро с высоты, казалось, будто сам
Тор уронил свой молот Мьёльнир.
Вышло так, что красоту этой сцены заметил лишь я один. Я сказал бы об
этом Хастингсу, если б смел. Глаза рабов быстро мутнеют, но мои были еще
достаточно остры. Это была красота норвежской весны, еще глубже ранящей
сердце своей быстротечностью.
Лето едва-едва показывается в Норвегии, с трудом освобождаясь от
ледовых пут.
Вокруг озера стеной стоял сосновый бор, такой густой, что казался
черным. Сюда часто приходили волки, медведи и огромные сохатые лоси.
Вода в озере была более синей, чем небо в погожий день, за исключением
тех мест, где рос изумрудно-зеленый камыш. Когда же солнечные блики играли
на серых спинах уток, казалось, что и они, и вода вокруг них отливали
серебром.
- Посмотри, как сияет на солнце оперение птиц! - воскликнул я шепотом.
- Оно не будет так сверкать, когда мои соколы омоют в их крови когти, -
проворчал в ответ Бьёрн, не удостоив меня взглядом.
Зато он посмотрел на своего слугу Горма и четырех подлиз -
вольноотпущенников, шедших за ним по пятам, словно хвост за змеей. Они
смеялись над каждой его шуткой, едва он открывал рот...
Своего сокольничего Сигурда он не одарил взглядом, а из всех людей
Бьёрна он единственный был настоящим мужчиной.
Известно, что девы вод часто посещают одинокие озера, и наверное, одна
из них обосновалась здесь и услышала похвальбу Хастингса. Во всяком случае,
его соколы напрасно поднялись в небо. Один так едва не упал в воду позади
утки, рванувшейся вверх.
Горм сказал, что какой-нибудь недруг отравил его, но и другой сокол так
же позорно промахнулся. Почти все утки нырнули и спаслись от нападения.
- Господин, у меня есть сокол, которого я хочу испытать, - сказал я.
Хастингс ничем не показал, что услышал меня. Я уже давно заметил, что
он часто делал вид, будто не расслышал сказанных слов, когда хотел выиграть
время, чтобы принять решение.