"Михаил Март. Змеиная яма " - читать интересную книгу автора

заготовлены заранее. Так или иначе, но архив в любом случае должен был
найти свое постоянное место где-нибудь в Германии или другом месте. Дюжина
отборных офицеров, я и Агроном упаковали архив за сутки. Ящики и впрямь
были сделаны на совесть с немецкой педантичностью. Вовнутрь даже воздух не
проникал - полностью герметичны и недоступны. Ночью мы погрузили архив на
грузовики и тронулись к границе. Вооружили всех до зубов, и меня в том
числе. Когда в пятьдесят шестом меня взяли под Смоленском, я сказал, что
был отправлен отдельно, с войсками, но это не так. Передвигаться по чужой
вражеской территории, где параллельно идут войска противника, а леса полны
партизан, и с паршивыми картами не так просто. А без знаний языка и вовсе
никуда не годится. Агронома можно не считать. Ему прострелило щеку, выбило
зубы и повредило язык. Бывшему белогвардейцу пришлось играть в молчанку. У
Хоффмана не оставалось выхода, как только брать меня с собой.
Вокруг разрывались бомбы, дважды мы напарывались на партизанские
засады и ловушки, но эсэсовцы дрались отчаянно, не жалея сил и жизни. И мы
пробивались вперед. Хоффман проявил себя отличным стратегом, все его
приказы были точны и понятны, в итоге мы не потеряли ни одного человека,
оставив за собой гору трупов. Передвигались мы быстро, петляя по
проселочным дорогам и захватывая в деревнях проводников. Один нас провожал
от деревни до села, его убивали, в селе брали следующего. Так что
свидетелей нашего маршрута не оставалось. Одному Богу известно, куда бы мы
дошли, если бы не препятствие, которое с помощью стратегии и ума не
преодолеть. Мы уперлись в реку Широкая река и взорванные партизанами
мосты. Слева Красная Армия, справа партизаны. Так мы оказались в тупике.
Сами мы могли бы уйти по плотине, но как быть с машинами? Хоффман и не
думал бросать архив. Такой вопрос просто не возникал.
Выход нашелся. В полукилометре от реки в болотистой низине стоял
особняк столетней давности. Добротная постройка, принадлежавшая какому-то
бывшему графу.
Там раскинулся небольшой госпиталь. За полчаса ни одного живого
человека в этом госпитале, не осталось. Эсэсовцы перебили всех, даже
собак. В подвале особняка находился склеп - графская усыпальница -
площадка метров пятьдесят, может, чуть больше, вход через стальной
герметичный люк. Во время бомбежки туда спускались раненые и врачи. Стены
выложены гранитом, а пол черным мрамором. Никакая бомба не достанет, там
даже бомбежки не было слышно. В этом склепе и решил Хоффман устроить свой
склад. Я не мог понять его тактики. Ведь красные все равно найдут
усыпальницу. Но Хоффман знал, что делает. Мы перегрузили все кофры в
подвал. Немцы его заминировали. Правда, я не думаю, что хоть один ящик
пострадал бы от взрыва. Взлетят на воздух первопроходцы, но войдут другие.
Потом мы сожгли наши машины и отправились к реке. Вот тут мне стал
понятен план Хоффмана. Он все уже рассчитал заранее. Плотина была
взорвана. Вода хлынула в низину и уже через час накрыла крышу особняка.
Образовалось озеро, река превратилась в ручей. Водная стихия бурлила с
таким шумом, что мы не слышали гула самолетов. Ни госпиталя ни архива -
все исчезло под водной гладью. Хоффман остался доволен. И опять нам
повезло. Какой-то военный катер сел на мель. Вода в реке начала вновь
прибывать, но эсэсовцам хватило времени, чтобы уничтожить всю команду,
состоявшую из десяти человек. Трупы выбросили за борт, а немцы переоделись
в русскую морскую форму. Эсэсовские мундиры затопили, оставив при себе