"Михаил Март. Дама с простудой в сердце ("Сыщик" #5)" - читать интересную книгу автора

в музее, так он его заставил подменить оригинал. План гениальный, как он
считал. Но только отец мой художник, а не вор. Вот и засыпался. Дали ему
восемь лет. Но Додика он не выдал. Теперь Додик купил все начальство в зоне,
и отец сидит там, как персидский шах, и продолжает работать на Додика, делая
копии с подлинников.
- Но зачем же?
- А затем, что я остался сиротой. Додик ему поклялся, что возьмет меня
под свое крыло, пока отец будет сидеть и продолжать на него работать.
Адвокат держит слово. В институт без экзаменов устроил. Мои картины
пропихивает на выставки. Деньги дает. Так называемые курьерские. Я отвожу
подлинники отцу в зону, тот делает с них копии, привожу назад оригиналы с
подделками. Даже опытный искусствовед не различит, где настоящая картина, а
где фальшивка. Только эксперты смогут определить по структуре холста и по
составу красок. Либо путем рентгена.
- Класс! Великолепная идея. Но что этот адвокат делает с фальшивками?
- Возвращает их хозяевам. Ну, вот пример. Один из новых русских
обращается к адвокату. Мол, хочу я, Давид Илларионович, застраховать
коллекцию своей живописи. Помогите оформить страховку. Он же адвокат,
уважаемый человек, знаток живописи и имеет огромные связи везде, где только
можно их иметь. Додик смотрит коллекцию и говорит: "Требуется дорогостоящая
экспертиза и много времени на оформление документов". Ему говорят: "Ради
бога! Картины хлеба не просят и не прокиснут". Додик все делает, как
положено. Проводит экспертизу, получает соответствующий сертификат, страхует
коллекцию, и на все уходит не больше недели. А потом выбирает из коллекции
самое ценное, и я отвожу картину или две отцу в зону. Тот делает копии, и
через месяц Додик возвращает картины хозяину со всей документацией. Мало
того что пара картин возвращается заказчику, написанная не рукой
Добужинского или Сислея, а рукой Леонида Медведева, моего отца, так он с
владельца еще берет бешеные деньги за услуги. Те платят и очень долго его
благодарят. Потом подлинники уходят перекупщикам и вывозятся за границу, где
оседают в частных коллекциях. Вот по такой схеме работает самый честный
адвокат северной столицы. Я его ненавижу, этого гада!
Борис начал наливать шампанское в бокал своей гостьи, сам предпочитая
пить водку. Во время рассказа он так взволновался, что у него заходили
желваки на скулах. У Ники в голове начали блуждать какие-то идеи, но она
пока не могла их сформировать в единое целое. Так что-то мелькало в мозгу
короткими вспышками, но не очень определенно.
- А ты знаешь тех людей, которых адвокат надул?
- Не всех, конечно, но многих знаю. Да их по коллекциям можно
вычислить. Существуют каталоги картин, где указаны владельцы. Но эти
списки - для служебного пользования ФСБ или дирекций музеев. Они
засекречены. Однако у Додика такие списки имеются. Последний клиент,
которого он общипал на шесть репинских этюдов к картине "Крестный ход в
Курской губернии", был некий Шестопал. Смешно другое. Додик держит деньги в
его банке. Сверхнаглость. Тот перед ним стелется, проценты ему платит, а
этот гад своего же собрата по живому режет. Для него ничего святого нет. С
моим отцом он так же поступил. Мало того что в зону его на восемь лет
загнал, так еще работать там на свой карман заставил. Шакал! Для него нет
ничего святого, кроме его бабы. Тоже хищница та еще. Два сапога пара. Она им
крутит, как хочет. Еще бы, лет на двадцать моложе и выглядит, как