"Хосе Гарсиа Мартинес. Двойники" - читать интересную книгу автора

историю? Или я хочу заставить их поверить, что я в отличие от всех прочих
испанцев в возрасте от двадцати до сорока пяти лет, чьи данные были введены
в Машину, не провел эту ночь без сна и не мечтал быть избранным?
О дне этом я действительно знал, потому что на сей раз выбор, который
предстояло сделать Машине, был в центре всеобщего внимания-ведь как-никак
речь шла об историческом событии; и я вовсе не строил из себя скромника. Но
спал я эту ночь великолепно по той простой причине, что был уверен: выбрать
могут кого угодно, только не меня.
- Должно быть, произошла ошибка,- запинаясь, проговорил я.
Где-то рядом радиокомментатор, захлебываясь, словно он вел спортивный
репортаж, столь милый сердцу радиожурналиста, начал петь перед микрофоном
восторженные дифирамбы скромности человека, на котором остановила свой
выбор Машина. Кто-то, еле сдерживая смех, спросил меня:
- Иными словами, сеньор Суарес, вы не доверяете Машине?
Никто, пребывая в здравом уме и твердой памяти, не мог усомниться в
правильности решения, принятого мыслящей Машиной. Если Машина называла
черное белым, то это означало, что у тех, кто думает иначе, зрение
оставляет желать лучшего, потому что на поверку черное оказывалось-таки
белым.
На этот раз Машине предстояло решить, кто достоин стать единственным
космонавтом первого корабля международной космической программы с участием
Испании, корабля немыслимо совершенного, сконструированного так, что от
космонавта не требовалось никакой специальной подготовки и вообще ничего,
кроме ряда определенных личных качеств. В Машину ввели данные проекта
"Сотрудничество" и сведения о двадцати миллионах испанцев, чей возраст не
выходил за предусмотренные проектом рамки. И надо же было, чтобы из всех
нас Машина выбрала такую бесцветную и заурядную личность, как я!
- Поздравления от моего департамента! - Мне протягивал руку какой-то
человек в военной форме (это был, как я узнал позже, полковник Мендиола,
заместитель начальника кибернетической службы). - Наша Машина обнаружила у
вас некоторые врожденные качества, которым я завидую как человек и которыми
восхищаюсь как военный.
Наше рукопожатие и эта коротенькая речь вызвали бурю аплодисментов.
Портативные телекамеры работали вовсю.
- Проклятая Машина! - проворчал рядом со мной Конвэй, так тихо, что его
услышал только я.
Съежившись под градом вопросов, я кое-как выбирался из комнаты, а затем,
пользуясь полной свободой, которая теперь была мне предоставлена, побежал
домой опрокинуть стаканчик и навести порядок в своих чувствах.
Подумать только: выбран для орбитального полета! Но почему?
Да наверняка потому, что для этого полета большого ума не требуется. И
вот вам, пожалуйста: Машина выбрала дурака.
Нет, мало того, что я казался себе жалким: я был жалок во всем. Этот
взгляд разделяла Паула (мы уже три месяца как обручились), его разделяли
все сотрудники Центра, сделавшие меня мишенью грубых шуток; не будучи в
состоянии их парировать (я из тех, кто крепок задним умом), я только молчал
и криво улыбался; разделял его и Рауль Конвэй, античный полубог, который,
открыв для себя Паулу, решил, что я совсем не тот, кто ей нужен, и задался
целью отбить у меня нареченную. Учитывая очевидные для всех достоинства
Рауля и простодушие Паулы, скрытое за ее ослепительной внешностью, этого