"Андрей Михайлович Марченко. Вороново Крыло " - читать интересную книгу автора

слушал. Свои слова парень бросал в толпу будто камни. Они звучали резко
будто пощечины или удары кнута. Я даже невольно заслушался:
- ...в нашей стране трудно быть патриотом, потому что получается песня
о безответной любви к родине. Мы разучились гордиться страной. Мы перестаем
быть страной. Наше поле боя сужается до минимума - до нас самих... Я вот о
чем, господа мои хорошие, а почему бы нам не выбрать какой-нибудь из
свободных дней один, и обозначить его Праздником Общей Беды. А знаете зачем
такой праздник нужен? Да потому что если мы не можем найти силы ни в чем
хорошем, так может мы обретем ее - в ненависти!!! Парень спрыгнул с помоста
и исчез в толпе. Я засмеялся и спросил у стоящего рядом мещанина:
- Кто это? Тот пожал плечами:
- Кто его знает? Какой-то бродячий студент... Я пошел дальше в ряды.
- Эй служивый! - Услышал я за своей спиной. Я обернулся - ко мне
обращался торговец, что продавал всякую магическую или шарлатанскую
дребедень.
- Амулеты от стрелы, от злого глаза или порчи, приворотные зелья. Чтоб
ваша барышня вас ждала и любила... От ран есть мазь лезвийная... Кроме всего
прочего на прилавке стояли разные приборы, необходимые в ворожбе:
хрустальные шары, песочные часы, колбы и реторты из тончайшего хотского
стекла. Признаться, я питал определенную слабость к таким вещам - мой дед в
свое время приютил какого-то нашего дальнего родственника, который занимался
магией. Совершенным мальцом я пропадал часами у него в лаборатории -
старикашка был добрейшей души человек: веселил меня всякими пустяковыми
фокусами, к праздникам готовил фейерверки. Так продолжалось, пока во время
одного из экспериментов он не разнес флигель вдребезги. От старика так
ничего и не нашли... Мое внимание привлекли большие водяные часы. Они стояли
чуть в глубине - кажется торговец не спешил показывать весь свой товар. Я
взял клепсидру в руки - она оказалась неожиданно тяжелой. Издали она
напоминала старину, сделанную еще до Мятежа. Вещь действительно была
хорошей - в тяжелой оправе, с толстым стеклом колб. Но повертев ее в руках,
я сделал вывод:
- Новодел...
- Молодой человек, вы меня удивляете. Я не спорю - эта вещь сделана
недавно... Но присмотритесь к ней лучше. И я рассмотрел ее пристальней.
Металл основы был серебристым с зеленым отливом. По полям пластины бежали
звери, половине которых я не знал и названия. Здесь странные химеры и
унихорны, василиски, фениксы, рвущиеся из завитков огня, морские девы...
Жидкость в клепсидре была желтой, густой и непрозрачной - наверняка она
светилась во тьме. В каждой детали часов была какая-то странная звериная
красота, абсолютная гармония, которую я не мог понять.
- Желчь козла, дракона лапа... - бросил я. В этом городе вам не дадут
за нее хорошую цену.
- Мой друг... В море есть острова, жители которых говорят: "Плавать и
торговать - важно. Жить не так уж и необходимо". Этим городом жизнь не
ограничена.
- И где вы ее взяли? На этих блаженных островах?
- Нет. Я ее купил. Купил у тех, кто ходит на восток. Тот, кто принес
мне эту вещь, говорил, что нашел ее в лесу, но мне кажется, что он врал...
- В лесу?..
- Да говорю же - врал он. Он ее наверняка выменял на соль и специи в